* * *
И вот финальное пересечение наших двух биографий – 1970–80-е годы. Последние полтора десятилетия в жизни Альфреда Бестера и по сей день затянувшая «закатная» пора Роберта Шекли.
Заключительные мазки этого «двойного портрета» с необходимостью окрашены в мрачные (в первом случае – траурные) тона.
Лучшие годы обоих – и Бестера, и Шекли – остались там, в первой послевоенной декаде. Два последних десятилетия их книги продолжали выходить, хотя и реже, но даже самые ревностные «фэны» обоих скрепя сердце признавали, что новые произведения в лучшем случае повторяли старые, классические, принесшие авторам славу и признание.
... Как уже говорилось, в конце 1950-х Бестер в очередной раз надолго «выпал» из научной фантастики, получив место литературного редактора в журнале «Холидей», с фантастикой никак не связанного. На протяжении последующих двадцати лет он если и обращался к вскормившей его литературе, то лишь эпизодически, в основном ограничив себя колонкой рецензий, которую вел на страницах ведущего журнала «Фэнтези энд сайнс фикшн».
Возвращение его в фантастический «бомонд» состоялось в 1974 году, когда вышла новая повесть Бестера «Четырехчасовая фуга». Затем последовали новые рассказы и романы – «Связь через компьютер» (1975), «Голем 100» (1980), «Обманщики» (1981). Читатели и критика приняли их тепло, но, скорее всего, то было просто выражение благодарности вернувшемуся в строй ветерану. И когда Ассоциация американских писателей-фантастов присудила ему в 1987 году почетную премию «Великий мастер», все приняли это как должное.
Однако присутствовать на церемонии награждения Альфред Бестер уже не смог...
В том году, в начале сентября, он был должен посетить в качестве Почетного гостя Всемирную конвенцию в английском городе Брайтоне (где впервые в аналогичном качестве присутствовали и лидеры отечественной фантастики – братья Стругацкие). Но за год до этого Бестер сломал руку и шейку бедра; выздоровление длилось долго, а летом 1987-го он упал еще раз, заработав повторный перелом. После этого ни о какой поездке в Англии не могло быть и речи, здоровье писателя стремительно ухудшилось, и, поскольку никого из близких родственников не осталось, его вынуждены были госпитализировать с круглосуточным медицинским наблюдением в доме для престарелых.
В последний день сентября 1987 года, когда Всемирная конвенция почти месяц как отшумела, сердце Бестера остановилось.
Никакой траурной церемонии не было: за долгую жизнь он так и не удосужился разобраться в своих отношениях с религиями. Тело кремировали в тот же день.
