Справедливости ради надо сказать, что в конце битвы его действительно оцарапала шальная пуля. В конце концов он попал в лагерь для военнопленных в Ильмене. Там он лечил раненых и брал с них за это хлеб. В Ильменском лагере царил голод и смертность среди пленных была очень высокой. Как-то за один день в лагере умерли сто одиннадцать человек. Люди ели стебли тростника, отчего умирали, но генерал требовал от них хлеба.
Среди остальных врачей тоже хватало плутов и мошенников, были и законченные эгоисты, были и те, кто уповал на грубую силу. Такие люди считали, что залог спасения не в общем труде, а в заботе о самих себе.
Врачи — такие же люди, как и все остальные. В сталинградской трагедии они часто сами становились пациентами. Врачи, которые в то время — из страха или из эгоизма — отказывались самоотверженно лечить больных, упустили величайший в своей жизни шанс. Но одна проблема стояла тогда перед всеми врачами — это проблема еды.
Врачей и санитаров часто обвиняли в том, что они лишали солдат хлеба. Распределение хлеба осуществлялось из расчета «по головам», независимо от того, мог человек есть или нет, должен он был работать или нет. Тем, кто работал, требовалось больше еды. Это понимали даже больные: если бы повар перестал готовить еду, если бы водоносы перестали носить воду, если бы солдаты не рубили дрова, то есть было бы нечего. Но как распределять еду среди врачей и санитаров? Разве в их обязанности не входило давать своим больным как можно больше еды? Разве не должны они жертвовать своими пайками ради здоровья пациентов?
Разве не является лучшим тот врач, который жертвует собой ради своих больных? Это больной вопрос для врача и для пациента; он отнюдь не способствует укреплению взаимного доверия между ними. Мы рассеивали все сомнения своей работой, своей заботой о благе больных.
О себе сегодня я могу сказать, что, когда я сам был болен и потом, когда еды у меня стало достаточно, я часто отдавал свою долю некоторым из своих пациентов. Как правило, это были молодые солдаты, они еще не перестали расти, им требовалось много еды, иначе им грозила голодная смерть или смерть от болезни. Таким образом мне удалось сохранить жизнь двум или трем юношам. Если бы я отдавал больше, то сам рухнул бы без сил, я не смог бы работать, и многие из тех, кто сейчас жив, не смогли бы вернуться домой. Не выжили бы и многие из тех, кто до сих пор находится в плену и кого с нетерпением ждут на родине.
