Встает. Расправляет платье. Пару раз притоптывает, чтобы туфли не скользили. На каблуках она выглядит выше, стройнее и еще сексуальнее. Сквозь платье слегка обозначается нижнее белье. Мне хочется погладить ее бедро, но она ускользает, даже не заметив моего движения.
Она выходит в коридор и занимается прической. Расчесывает каре на прямой пробор, слегка закрепляет все лаком.
Длинные черные жемчужные нити теперь висят на спине, спереди это похоже на строгий ошейник, я наблюдаю за ней в зеркале. Это старинное венецианское зеркало в более молодой раме. Раме лет сто, тогда как зеркалу уже, наверное, лет триста. На мгновение она замирает, взгляд уходит куда-то в себя, и в ней появляется что-то вермееровское. Не в ней самой, а в ее отражении. Вот рама, вот свет, вот она. Это длится всего мгновение, потом взгляд проясняется. Чуть поворачивается, проверяет, не слишком ли глубокий разрез на спине, не видно ли лямку. Снова оглядывает себя с некоторым сомнением, поджимает губы, а потом, как будто приняв решение, уверенно кивает и отворачивается от зеркала.
Она возвращается в кухню и отпивает из рюмки.
Берет маленькую черную сумочку-конверт и начинает последовательно складывать: ключи от квартиры, зажигалку, сигареты, телефон, кредитки, по всей квартире в самых неожиданных местах валяются наличные деньги. Она собирает их и тоже прячет в сумку.
Я скалюсь в зеркало, висящее в коридоре, и тем же жестом, что и Тема, провожу языком по верхним зубам.
Маша достает из сумочки помаду. Это вся ее косметика. Еще она берет с собой матирующие салфетки.
– Выпиши такси, – говорит она и женским движением как бы целует саму себя, цвет по губам, – все взял? Где мои перчатки?
Я подтверждаю заказ в приложении. Пишут, что через две минуты за нами приедет Таймир, значит, можно спускаться. Маша берет перчатки, одним круговым движением накидывает на плечи блестящий жакет, и мы выходим. Я вызываю лифт, она звенит ключами, закрывая дверь. Жакет слегка оверсайз, она в нем немного теряется, ее плечи кажутся меньше и нежнее, и сама она кажется как-то беззащитнее. Когда двери лифта открываются на первом этаже, она берет меня под руку, и мы, чеканя шаг, проходим по сумеречному вестибюлю. Она кивает охраннику на входе.
Он сидит за канцелярским столом. На столе стекло, под стеклом разные записки с телефонами, горит лампа, пара газет, книга, телевизор, который он убавляет, когда мы приближаемся, по телевизору передают новости. Показывают самолет.
