— Да, — повторил я. — Однажды мне приснилось нечто — в общем, черт знает что!.. Но почему вас это так интересует?
С трудом обретенное состояние душевного покоя рухнуло в тар-та-ра-ры. Каким-то чужим, раздававшимся ниоткуда голосом — то ли чревовещателя, то ли экстрасенса — графиня принялась с невероятными подробностями рассказывать содержание моего давнишнего, полузабытого сна.
— Я прошу только одного: подтверди мне все то, что я тебе поведаю, если это окажется правдой! — проговорила она жестко и принялась говорить: — Ты шел по анфиладам императорского дворца Шенбрунн в обличии Сальери. Шел, как плыл, завороженный музыкой Моцарта. Вернее, ты понимал, что это аккорды божественного Моцарта, хотя ничего подобного прежде не слышал.
В глубине комнат, в небольшой зале, стоял рояль с партитурой. Ты сел, посмотрелся в его черное лаковое зеркало и, увидев свое отражение, стал играть известный концерт композитора. Музыка звучала все громче, раскованнее, мощнее. Ты улыбался так, будто играл свое (Сальери) произведение. И вдруг заметил, что ты, твоя душа преобразились. Вспыхнул некий божественный свет. И сразу же темные анфилады комнат, небольшая зала озарились — все краски гобеленов на стенах, лепнина потолка словно облил ослепительный белый свет. И ты увидел в перспективе сообщающихся комнат силуэт, а затем фигурку кого-то страшно знакомого, родного и близкого. И ты почувствовал, что это. или нет, скорее осознал, что это Вольфганг Моцарт. Ведь так, так!?.
Вера Сергеевна умолкла, задумалась, а потом тихо пробормотала, будто говоря, сама с собой:
— Именно, так оно и было.
Я ловил каждое слово Лурье, потрясенный тем, насколько точно она пересказывала мой сон. Откуда она знала такие подробности? Ведь никому на свете я ни словом не обмолвился о тех сновидениях, которые привиделись мне! А самое главное, что люди чувствовали и думали в этой конкретной ситуации.
Монотонный, металлический голос Лурье вещал дальше:
— Ты испугался — нет, не Моцарта, тебя ошеломил тот реализм происходящего, который уже не казался сном. Да, человек не в силах вынести всю эту мощь, сияющий свет и красоту явления, — все, что пришло к нам нежданно и негаданно в сновидениях.
Ты зажмурился, зажал уши ладонями, чтобы ничего не видеть и не слышать. Мы так делаем а детстве, будучи маленькими.
Она поправила непокорную льняную прядь своих волос, то и дело ниспадавшую на правую часть лица и закрывавшую глаз.
Затем повернулась к окну и внимательно посмотрела на улицу.
