— А когда дело доходит до отношений с другими, — добавила Чарлин, буквально пронзая меня взглядом, — мы становимся такими требовательными, что делаем эти отношения почти невозможными.
При этих словах мне пришли на ум два моих последних увлечения. Они были поначалу захватывающими, но в течение года оба сошли на нет. Чарлин терпеливо ждала, пока я снова вспомню о ней.
— Так что же в действительности происходит с нашими любовными увлечениями? — поинтересовался я.
— Мы долго говорили об этом со священником. Он утверждает, что когда партнеры излишне требовательны друг к другу, когда каждый считает, что другой должен жить в его или ее мире и непременно принимать участие в облюбованной им или ею деятельности, то противостояние становится неизбежным.
Сказано было в самую точку. Мои последние увлечения действительно обернулись в конечном счете борьбой за главенствующую роль. Как в первом, так и во втором случае оказалось, что нас обоих не устраивает распорядок дня другого. Наши отношения разворачивались чересчур стремительно. У нас было слишком мало времени для того, чтобы вместе решить, что делать, куда ходить, какие цели ставить перед собой. В конце концов вопрос, кто будет верховодить, кто задаст тон всему, превратился для нас в неразрешимую проблему.
— Этим стремлением во что бы то ни стало контролировать друг друга, — продолжала Чарлин, — Манускрипт объясняет, почему нам так непросто подолгу оставаться с одним и тем же человеком.
— Ну и ничего особенно духовного я в этом не нахожу.
— Я ответила священнику точно так же. На это он мне сказал: «Запомни, пока мы можем проследить, что невзгоды общества порождаются в основном именно этими исканиями и нетерпением, — это всего лишь временные трудности, и они будут изжиты. В конце концов мы осознаем, чего страждем, в чем на самом деле заключается наполняющий жизнь новый опыт. Когда мы сможем объять его во всей полноте, мы и сподобимся Первого откровения».
В это время подоспел наш ужин, и мы на несколько минут прервали беседу. Официант разливал по бокалам вино, а мы снимали пробу с блюд, которые стояли перед каждым из нас. Перегнувшись через стол, чтобы взять у меня с тарелки кусочек семги, Чарлин наморщила нос и коротко рассмеялась. А мне подумалось: как с ней все-таки легко!
— Хорошо, — начал я, — так что же это за опыт, которого мы так страждем? В чем состоит Первое откровение?
Словно не зная, с чего начать, Чарлин заговорила не сразу.
