Какое-то мгновение Сара колебалась, потом подняла на меня глаза:
— Вы слышали о Манускрипте, найденном здесь, в Перу?
— Да, — подтвердил я. — О первых двух откровениях. — Мне хотелось поделиться с ней тем, насколько меня это захватило, однако я сдержался, не зная, могу ли полностью доверять ей.
— Мне показалось, что так оно и есть. Было такое впечатление, что вы здесь набираетесь энергии.
В это время мы шли по деревянному мостику через ручей.
— Какой энергии? — недоуменно спросил я.
Она остановилась и оперлась на перила.
— Вам что-нибудь известно о Третьем откровении?
— Нет.
— В нем описывается новое понимание материального мира. Нам, людям, говорится в нем, предстоит научиться восприятию того вида энергии, который раньше считался невидимым. В этом доме теперь собираются ученые, которые заинтересованы в изучении и обсуждении этого явления.
— Значит, ученые считают, что эта энергия на самом деле существует? — спросил я.
Мы двинулись дальше по мостику.
— Лишь некоторые, — сказала она. — И нам из-за этого приходится довольно туго.
— Выходит, вы — ученый?
— Я преподаю физику в небольшом колледже в штате Мэн.
— Так почему же некоторые ученые не согласны с вами?
Сара помолчала, словно задумавшись.
— Вам нужно разобраться в истории развития науки, — сказала она и вопросительно посмотрела на меня, словно желая узнать, хочу ли я вникнуть поглубже в этот предмет. Я с энтузиазмом кивнул.
— Вспомните на минуту Второе откровение. После того как потерпело крах средневековое мировоззрение, мы на Западе поняли, что совсем не знаем мира, в котором живем. Было ясно: для того чтобы постараться осознать сущность этого мира, необходимо отделить факты от суеверий. С этой целью мы, ученые, выработали определенный подход, известный как научный скептицизм, который, по сути дела, требует неоспоримых доказательств для любого предположения относительно того, как устроен мир. Прежде чем во что-то поверить, мы требовали доказательств, которые можно было увидеть и потрогать руками. Любые идеи, для подтверждения которых невозможно было представить вещественные доказательства, отвергались.
— Видит Бог, — продолжала она, — этот подход сослужил нам хорошую службу, когда мы имели дело с более или менее очевидными явлениями природы, с такими объектами, как камни, тела и деревья, с объектами, доступными восприятию каждого вне зависимости от того, с какой долей скептицизма к этому относиться. Мы быстро принялись за дело и дали названия всякой части вещественного мира, пытаясь выяснить, что он собой представляет. В конечном счете мы пришли к выводу, что в природе все происходит в соответствии с неким естественным законом, что любое событие обусловлено непосредственной причиной, которая доступна пониманию. — Тут рассказчица улыбнулась каким-то своим мыслям. — Видите ли, в рассматриваемый период времени ученые не многим отличались от остальных людей. Мы вместе со всеми задались целью освоить мир, в котором мы живем. Идея заключалась в попытке дать ему такое объяснение, чтобы он выглядел безопасным и управляемым. При подобном скептическом подходе мы замкнулись на конкретных вопросах, с решением которых наше существование представлялось более безмятежным.
