— А где Марджори? — обратился я к ним, стараясь говорить шепотом. Они пришли в ужас от того, что я заговорил с ними, а солдаты пристально посмотрели на меня.
— Думаю, они не говорят по-английски, — сказал Пабло.
— Но где же она? — грустно произнес я.
Пабло что-то сказал в ответ, но я опять не слушал его. Мне вдруг представилось, что я куда-то убегаю, мчусь по какой-то улочке, а затем ныряю в дверь, ведущую к свободе.
— О чем вы думаете? — спросил Пабло.
— Мне почудилось, что я вырвался на свободу, — ответил я. — А о чем вы говорили?
— Постойте, — сказал Пабло. — Не упустите свою мысль. Может быть, это важно. Каким образом вы вырвались на свободу?
— Я бежал по какому-то переулку или улочке, а потом шмыгнул в какую-то дверь. Было такое впечатление, что побег удался.
— И что вы думаете об этом видении?
— Не знаю, — признался я. — Похоже, здесь нет логической связи с тем, что мы обсуждали.
— А вы помните, о чем мы говорили?
— Да. Я спрашивал о Марджори.
— А вам не кажется, что Марджори и ваше освобождение как-то связаны между собой?
— Никакой явной связи я не усматриваю.
— А как насчет неявной?
— Не вижу, какая здесь может быть связь. Какое отношение к Марджори могут иметь мои фантазии об освобождении? Вы считаете, она уже на свободе?
Вид у него был задумчивый:
— Вам подумалось, что на свободе оказались вы.
— Ну да, верно. Может быть, я вырвусь на свободу без нее. — Тут я взглянул на Пабло. — А может, вырвусь на свободу с ней.
— Я остановился бы именно на таком предположении, — сказал он.
— Но где же она тогда?
— Не знаю.
Обед мы заканчивали молча. Я был голоден, но пища казалась слишком тяжелой. Почему- то я чувствовал себя усталым и вялым. Чувство голода быстро прошло.
Я обратил внимание, что Пабло тоже не ест.
— Думаю, нам нужно вернуться в камеру, — сказал он.
Я кивнул, и он жестом попросил охранника отвести нас обратно. Придя в камеру, я растянулся на койке, а Пабло сел и стал смотреть на меня.
— У вас, похоже, снизился уровень энергии, — проговорил он.
— Да, — подтвердил я. — Не могу понять, что случилось.
— Вы не пробовали вбирать в себя энергию? — спросил юноша.
— Думаю, что нет. А от этой пищи никакого толку.
— Но если вбирать в себя все, не нужно много пищи. — И Пабло обвел рукой перед собой, чтобы подчеркнуть это «все».
— Это я знаю. Однако в подобном положении для меня непросто изливать потоком любовь.
Мой собеседник в недоумении посмотрел на меня:
— Но если так не делать, вы причините себе вред.
