Я посмотрел на него:
— А с чего начать?
— С самого начала. Что вы сначала делали во сне?
— Искал ключ в лесу.
— И что вы при этом чувствовали?
— Чувствовал, что заблудился.
— Сравните эту ситуацию с вашей сегодняшней.
— Может, они и на самом деле как-то связаны, — предположил я. — Я ищу ответы, касающиеся Манускрипта, и на самом деле, черт возьми, чувствую, что заблудился.
— А что еще произошло с вами в действительности?
— Меня задержали. Как я ни старался, меня заключили в тюрьму. Единственное, на что я могу теперь надеяться, — это уговорить кого- нибудь отпустить меня домой.
— Вы не хотели, чтобы вас поймали?
— Конечно нет.
— Что было во сне после этого?
— Я боролся с течением.
— А почему?
Тут я стал соображать, куда он клонит:
— Думал, что утону.
— А если бы не боролись?
— То меня вынесло бы к ключу. Вы хотите сказать, что даже не пытаясь изменить сложившуюся ситуацию, я смогу все же получить искомые ответы?
Мой собеседник озадаченно произнес:
— Я ничего не хочу сказать. Говорит сон.
Я задумался. Верно ли это толкование?
Юный индеец снова поднял на меня глаза:
— Если бы вы снова очутились в этом сне, что бы вы сделали по-другому?
— Я не стал бы бороться с течением, даже если бы мне казалось, что я тону. Я уже понимал бы, что к чему.
— Что представляет для вас угрозу сейчас?
— Наверное, военные и то, что я арестован.
— Так в чем же состоит посланная вам весть?
— Вы считаете, весть этого сна в том, что нужно положительно отнестись к аресту?
Он ничего не сказал в ответ, а только улыбнулся.
Я сидел на койке, прислонившись к стене. Это толкование взволновало меня. Если оно точно, то, значит, в конце концов никакой ошибки на развилке я не допустил, это лишь часть того, что должно было произойти.
— Как вас зовут? — спросил я.
— Пабло.
Улыбнувшись, я тоже представился, а потом вкратце рассказал, почему оказался в Перу и что из этого вышло. Пабло сидел на койке, упершись локтями в колени. У него были коротко подстриженные черные волосы, и он был очень худым.
— Почему вы оказались здесь? — спросил он.
— Я пытался выяснить все насчет Манускрипта.
— А конкретнее?
— Чтобы узнать о Седьмом откровении и о моих друзьях — Уиле и Марджори… и, я думаю, чтобы понять, отчего Церковь так настроена против Манускрипта.
— Священников здесь хватает, есть с кем поговорить.
Какое-то время я размышлял над его последними словами, а потом спросил:
— А что еще говорится о снах в Седьмом откровении?
Пабло стал рассказывать, что сны посылаются для того, чтобы мы узнали, чего нам не хватает в жизни. Потом он говорил о чем-то еще, но я не слушал, а отдался мыслям о Марджори. Мне ясно представлялось ее лицо, я подумал — где же она может быть, и тут же увидел, что она, улыбаясь, бежит ко мне.
