– Мать родную, – немедленно ответил я. – И отца тоже. Причем не только я, но и ты. Вик, присядь, надо поговорить.
– Мне тревожно, – девушка нахмурилась. – Не люблю я этот твой тон, после него ты всегда какие-нибудь гадости говоришь.
– Никаких гадостей, клянусь здоровьем… мнэ-э-э…. Петровича.
– Нашел чьим здоровьем клясться, – хмыкнула Вика. – Он столько всякой химической дряни ест, что его в качестве экспоната можно в музее Первого медицинского выставлять. Лапшу эту быстрорастворимую, замороженные гамбургеры. Вчера вот чебупели ел. Сырые!!!
– Чебу… что? – я подумал, что ослышался.
– Чебупели, – повторила Вика. – Помесь чебуреков и пельменей.
– Чего только на свете нет, – изумился я. – Надо будет попробовать.
– Я тебе попробую, – она погрозила мне пальцем. – Дома полный холодильник нормальной еды. И вообще – тебе бы месяцок на диете посидеть. Овощи, каши, галеты зерновые.
– Свернули тему еды, – поспешно выпалил я.
Знаю я такие разговоры и то, куда они заводят. Мужчина существо пятижильное, он вытерпит все – телешоу со свахами вместо футбола, фразу «Моя мама у нас поживет пару дней? Ну, максимум месяц», даже то, что жена завалит его гараж своим барахлом. Но если мужчину заставить есть не то, что он хочет – все, тут он взбунтуется. Невозможно его силком заставить худеть. Не бывает. Диета для мужика становится возможной только в одном случае – если он сам того пожелает. И называться это будет не дурацким словом «диета», для этого есть простая и вместе с тем звучная фраза: «Да вот решил жрать поменьше, а то ремень уже на брюхе не сходится». Вот это – по-нашему. А то – диеты. Придумают тоже!
– Свернули, – покладисто согласилась Вика, сверля меня взглядом контрразведчика. – И?
– Да ты понимаешь, мои в понедельник из поездки наконец возвращаются, – начал я издалека. – Надо бы встретить.
– Логично, – кивнула Вика. – Это же родители, мама с папой. Я бы тоже с тобой поехала, если ты не против. Ты же не против?
– Более того, – радостно подтвердил я. – За обеими руками. Больше скажу – если я не успею вернуться к понедельнику, кроме тебя это сделать некому. Нет у меня ближе человека чем ты для этой миссии. Опять же – мама тебе доверяет, она абы с кем в машину не сядет. А ты ей – как родная.
– Это все прекрасно, – Вика прищурила левый глаз. – Греет мое самолюбие. Но ответь-ка мне, Никифоров, на вот какой вопрос – если ты не успеешь вернуться к понедельнику откуда?
– Из Праги, – подпустив печали в голос сказал я. – Улетаю туда в пятницу. Сам велел приехать. Ну, ты же понимаешь кто? С ним не поспоришь.
