Стрелы лучников без остановки продолжали разить уже тех, кто пер в середине вражьей рати, сея панику, давку и смерть, и среди тех, кто вступить в свалку сечи еще не успел.
Пока передний ряд русов гнулся, вздрагивал, истекал кровью, но упорно стоял, удерживая на выставленных вперед копьях и щитах ярость нападающих, второй растрачивал свой запас сулиц, сметая их едва ли не в упор в хрипящие и вопящие рожи, пробивая доспехи, расщепляя щиты, дробя кости и отсекая конечности. Навал нападающих пошел на убыль, захлебываясь в собственной крови и разбиваясь о вал искромсанных тел, выросший у ног держащей оборону дружины.
На миг Тверду даже показалось, что они из этой схватки, чего доброго, еще смогут выбраться живыми. А сотня увальня Лемеха – так даже и взять верх. Нападающих, конечно, оставалось все равно больше, но их решимости заметно поубавилось, и стоило киевлянам перетерпеть этот натиск и самим пойти в атаку, начав медленно теснить противника вниз с холма, как тот не выдержит и побежит.
Если только…
Гул, который в азарте битвы поначалу никто не заметил, теперь стал заметно громче. Тверд затравленно оглянулся назад.
– Как я ненавижу, язви тебя холера, когда ты, Туман, оказываешься прав.
Из перелеска, густо обступившего пологую расщелину оврага, что рассек землю в трех полетах стрелы от их взгорка, выметнулся конный отряд в три-четыре десятка копий. Но втянутая в сечу киевская сотня уже не могла ни перестроиться, ни ослабить хватку, удерживающую вражью пехоту.
Понял это и Лемех, одним махом вбежавший на холм. В этакой прыти, глядя на утиную переваливающуюся походку сотника, не знающий его человек ни в жизнь бы не заподозрил.
– Лучники, назад!
Стрелки, не теряя ни мгновения, перестроились, расположившись за телегами. На гвалт сечи за спиной они уже не оборачивались. Зато не сводил с него обезумевших от ужаса глаз Путята. Он вертел головой, глядя то на прогибающийся, держащийся из последних сил строй киевлян, что от начавшей сильнее напирать на него массы выглядел хлипковатым заслоном, то на стремительно приближающихся к холму с тыла конников. Их латы даже с такого расстояния выглядели вполне себе добротно и даже красиво поблескивали в лучах просыпающегося светила. Боевые кони шли ходко и уверенно.
– Норды бьются пешими.
– Что? – Лемех, нервно поигрывая мечом в руке, будто сей же миг ему предстояло врубиться в гущу схватки, недоуменно уставился на бывшего своего десятника.
– Я говорю, норды бьются пешим строем. На драккарах коней не повезешь. Да эти, – кентарх кивнул в сторону всадников, – и не думают корчить из себя нордов. Аллсвальд тут ни при чем, как видишь. Лишь бы нам эту истину в Ирий с собой не утащить.
