Буран бросился к лестнице и понесся на четвертый этаж, Вера бежала за ним, перепрыгивая через три ступени и вопя, как сумасшедшая:
– Оля! Оля! Я сейчас.
Дверь подсобки занялась. Жадные густо-желтые и красно-оранжевые языки пламени прожирали в ней дыры. Вера остановилась на секунду. Накинула на себя плед, тщательно закрыв тело и волосы, оставив лишь крошечное пространство для глаз. Буран разрывался, пытался прорваться сквозь огонь, но тот обжигал, и пес отскакивал, поджимая хвост и обиженно воя.
Глубоко вдохнув, Вера бросилась в огонь. Хлипкая дверь, уже порядком разрушенная стихией, подалась сразу же и, падая, едва не задела Олю, скрючившуюся на полу в углу подсобки. Вера закашлялась, кинулась к дочери, подхватила невесомое бесчувственное тело, рывком поставила на ноги и, прижав к себе, укутала в плед. Без лишних размышлений одним прыжком преодолела пылающее пространство и вывалилась в коридор, крепко держа бесценный груз.
Она чувствовала, что дочь дышит. Олю надо было привести в чувство, иначе она не дотащит ее до машины.
Осторожно положила дочь на пол и тихонько потрясла.
– Оля, Оленька.
Та не реагировала. Вера положила два пальца на сонную артерию и наклонилась к лицу дочери – пульс нитевидный, слабое дыхание. Буран скулил рядом и так и норовил облизать лицо хозяйки. Вера затрясла дочь чуть сильнее:
– Оля, пожалуйста, милая, надо ехать, прошу тебя.
Ничего.
Пришлось привстать и изо всех сил закатить Оле пощечину. Девочка закашлялась, Вера рывком посадила ее, прижимая к себе, и горячо зашептала:
– Дыши, дыши глубоко, детка.
Оля со свистом втягивала воздух, которого становилось все меньше. Огонь уже сожрал внутренности подсобки, вырвался в коридор и начал лизать чердачные балки.
– Поехали, надо уезжать отсюда. – Вера потянула девочку на себя, помогая ей встать.
– Мама, они хотели меня сжечь! – залепетала Оля пересохшими губами, растрескавшимися до крови.
– Я знаю, милая, знаю.
Она подняла Олю и закинула ее руку себе на плечо.
– Я хотела позвонить тебе… – продолжала Оля, прерывая каждое слово приступом судорожного кашля.
– Тише, котенок, тише, – поддерживая дочь, Вера довела ее до лестницы и, взвалив на себя, стала осторожно спускаться.
– Мама, как ты узнала, что я там? – В голове у Оли начало проясняться.
– Позвонила Элеонора Яковлевна и сказала, что ты не пришла. Я заволновалась. Поехала в школу и увидела пожар, – уверенно соврала Вера.
За несколько минут, растянувшихся как каучуковая лента, они преодолели лестницу и достигли выхода.
