. В теоретическом плане идет пересмотр всех наиболее важных понятий (глобальная история, социальное время, исторический факт, исторический источник), бывших основополагающими для историков первых двух поколений «Анналов». На уровне идейно-политическом отчетливо просматривается движение от сциентизма к идеологизации, к открытому антимарксизму и антикоммунизму. Все это и вынудило, очевидно, Ф. Броделя сделать призание: «Когда я их [т. е. «Анналы». — Ю. А.] оставил в 1970 г., они не соответствовали уже замыслу ни Блока, ни Февра, ни моему собственному. Я просто перестал лично ими заниматься, поскольку они стали для меня чужими»
>{16}. Что же касается самого Ф. Броделя, то основным предметом его забот в 70-е годы было завершение и подготовка к изданию «Материальной цивилизации» — труда, написанного в духе «классических», а не «обновленных» уже к тому времени «Анналов».
Первый том этой работы под названием «Возможное и невозможное: люди перед лицом их повседневной жизни» вышел в свет еще в 1967 г., а в 1979 г. были опубликованы все три тома этой работы. В соответствии с общим замыслом был несколько переработан и первый том, который в новом издании изменил свое название — «Структуры повседневности: возможное и невозможное».
Трехтомное сочинение Ф. Броделя — это итог тридцатилетнего труда, это фундаментальное, осуществленное в мировом масштабе исследование экономической истории с XV по XVIII в. Объектом исследования здесь является один из переломных периодов истории — период разложения феодального и становления капиталистического общества.
Работа изобилует фактическим материалом, в большинстве своем неизвестным нашему читателю. Она написана на основе архивных источников, с учетом практически всей имеющей отношение к теме литературы. В ней более 5500 сносок, более 500 иллюстраций, карт, графиков, схем, гравюр, фотографий. Излагаемый автором обширнейший фактический материал, охватывающий многие века мировой истории, разные страны и континенты, раскрывает перед читателем до этого неведомые ему многие интересные и значимые реальности из прошлого человечества. В этой связи можно сослаться на американского историка Гекстера, который писал о работах Ф. Броделя: «Его обширное видение, чудо его исторической эрудиции заставляет меня краснеть за мой узкий кругозор и ограниченные знания»>{17}. По словам Гекстера, Ф. Бродель испытывает «огромное удовольствие» и от изложения крупнейших линий развития, и от изложения мельчайших подробностей, иногда подробностей ради подробностей. У него неудержимое стремление путешествовать повсюду, все видеть и обо всем рассказать, у него, как у Рабле, «интерес ко всему»
