Все сказанное призвано подчеркнуть, что к «Материальной цивилизации» Ф. Броделя можно отнести слова Л. Февра о «Средиземноморье»: это «книга, которую надо читать с карандашом в руках, книга, над которой надо долго размышлять»>{34}.
Какова же ее главная, стержневая идея? Поначалу кажется, что ключ к разгадке этого вопроса лежит на поверхности, в самом названии книги: три этажа экономической истории — материальная жизнь, экономика, капитализм. Все это действительно не обочина, а главное содержание работы, и на первый взгляд представляется вполне возможным принять эту тройственность за главную идею работы, тем более что и сам Ф. Бродель во введении как бы нацеливает читателя именно на этот сюжет как на центральный, все объясняющий. «Эта трехчастная схема, — пишет он, — которая мало-помалу вырисовывалась передо мной по мере того, как наблюдаемые явления почти сами собою «раскладывались по полочкам»…».
Однако не будем спешить. В Заключении ко всей работе автор говорит уже о капитализме как о главном звене, как о структурообразующем начале всех трех томов. «Можно ли, — задается он вопросом, — сделать из него главнейшую модель многовекового пользования?» И тут же отвечает: «Капитализм, такой, каким я его понял, проявил себя на протяжении всей этой работы хорошим индикатором».
Именно эти две темы: одна — тройственность, другая — капитализм, — подсказанные самим же Ф. Броделем, приняли за стрежневые практически все рецензенты этого труда на Западе. Но пристальное его изучение, как и других работ Ф. Броделя, позволяет по меньшей мере усомниться в том, что именно эти темы могут прояснить общий замысел, сущность, центральную мысль «Материальной цивилизации».
Трехэтажная схема экономической жизни и капитализм действительно выполняют функции теоретических моделей, которые служат индикаторами. Но ведь проблема состоит в том, что выверяется с их помощью, на какие вопросы, кроме касающихся самих этих моделей, ищет ответы автор в ходе всего исследования.
Наиболее четко цель всего исследования сформулирована в предисловии, которое предпослано первому тому издания 1967 г. Отметив уже в самом начале предисловия, что всеобщая история всегда требует какой-то общей схемы, по отношению к которой выстраивается все объяснение, Ф. Бродель пишет: «Такая схема неизбежно навязывает себя сама: с XV по XVIII в. жизнь людей была отмечена некоторым прогрессом, если, конечно, не понимать это слово в современном его смысле непрерывного и быстрого роста. Длительное время имел место медленный, очень медленный прогресс, прерываемый быстрыми попятными движениями, и только в течение XVIII в., и опять-таки лишь в некоторых привилегированных странах, была найдена, чтобы уже никогда не потеряться из виду, хорошая дорога… Всестороннее исследование этого прогресса, дискуссии, которые он вызывает, отблески, которые его освещают, очевидно, и расположатся по главной оси этой работы» (p. 9).
