Рихард. Верно. В этом месте платья у нее сильнее выгорают. Она ведь всегда ходит в ситцевых платьях.
Карл. А потом она обернулась, и я увидел ее лицо. И она посмотрела на меня.
Рихард. С летчиком, который сегодня летел над лагерем, я быстро добрался бы до нее. Ну кто это может вынести! Три года!
Карл(медленно проходит вперед, садится рядом с Рихардом). По крайней мере у тебя кто-то есть. О тебе кто-то думает.
Рихард. Это да, верно.
В глубине, вдоль забора, два солдата проносят на шесте большой дымящийся котел с похлебкой.
Карл. У тебя кто-то есть. А я… Подумать только… у меня вообще никого нет… Ищешь, ищешь… Ищешь всю жизнь. Ползешь, как червяк, а перед тобой сотни тысяч километров сухого, горячего песка. Право же, жалкий червяк на голом песке!.. Я так одинок что даже крысе завидую… А у тебя, конечно, другое дело.
Рихард. Да, Анна ждет меня. Если еще не загнулась.
Карл(порывисто повернулся к Рихарду). Она не загнулась! Анна не умерла. (Отворачивается, медленно опускает голову.)
Рихард. Говорят, многие умерли с голоду. Народ умирает не только на фронте!
Карл. Рихард, скажи мне. Рихард, если бы она, твоя жена, была сейчас здесь, Рихард, ты уступил бы мне ее на один раз?
Рихард(долго не может понять, после паузы). Если бы она сейчас была здесь?
Карл. Скажи!
Рихард. Ну уж раз ты тоже в беде… может быть… на один раз… может быть… Но во второй — я размозжил бы тебе топором череп.
Сцена вторая
Входят двое военнопленных помоложе и садятся на переднюю койку слева. В руках у них котелки, наполненные горячей похлебкой.
Первый военнопленный(оживленно). Ух ты! Да здесь по сравнению с окопами — просто гостиная, черт возьми!
Второй военнопленный. Подержать бы тебя в этой гостиной годика три да повыколотить из тебя пыль под присмотром этой скотины надзирателя, ты бы запел иначе. Говоришь, в окопах тебя подстрелить могут… А на прошлой неделе они и здесь одним махом расстреляли шестьдесят три человека из барака «В». А ведь это наш барак, барак «В». Одним махом — шестьдесят три человека!.. А как ты думаешь — за что?
Рихард(Карлу). А самой Анне, если бы она это сделала, я бы ее… я бы ее… Нет, это уж слишком!
Во время следующей сцены пришедшие медленно и неохотно едят свою похлебку.
Второй военнопленный. Только за то, что они не явились на вечернюю перекличку.
Первый военнопленный. Да, но ведь это грубое нарушение дисциплины, милок.
Второй военнопленный. Ага, вот ты каков!
Первый военнопленный. Да во всем мире это считается грубым нарушением дисциплины.
