– А наша Марийка любит этого дядьку Леньку! Она мне говорила.
Все затихли. Лица бабушки и Катерины выражали крайнее изумление. Сама же Мария возмущенно крикнула:
– Ты врушка, ничего я тебе не говорила! Мама, она сама все выдумала!
От такой несправедливости у Гали глаза наполнились слезами, и она, убежденная в своей правоте, выдала:
– Ты же говорила, какая у него красивая гимнастерка? Говорила! – И, обращаясь к матери, закончила, – А еще говорила, что он как картинка! Вот так!
Катерина прикрикнула на девочек, напомнив – пора спать, завтра много работы.
Мария с Галей спали в одной кровати. Сегодня они отвернулись друг от друга. Галя быстро засопела, а Марийка втихую плакала, чего никогда раньше не делала. Хорошо, она отвернет голову в сторону, не будет на него глядеть, раз он пожаловался маме.
Она не могла понять, почему так больно. Будто у нее хотят отнять то, что принадлежит только ей одной. И впервые за последнее время перед сном у нее не получалось представить, как они идут по дороге вместе с Ленькой. Почему-то на нем не было галифе и гимнастерки. Уже засыпая, в полусне, она уговаривала его хотя бы что-нибудь одно надеть на себя. С ним же рядом идет она! Как же он не понимает?!
* * *
В школе Мария ходила в отличницах. Только по физкультуре была четверка. Не получалось у девочки подтягиваться на лестнице. Успешно хваталась только за первую планку, а потом повисала, как мешок с отрубями.
Видя, как Ленька чеканит шаг, особенно когда спешит, Марийка совсем упала духом: как она собирается вместе с ним идти нога в ногу, чтобы все видели и завидовали, что этот (самый красивый!) – с нею, Марийкой. Что он принадлежит ей, и никто больше на него прав не имеет! А вот еще он поправил на ее голове косынку… да так заботливо.
И она начала по утрам во дворе маршировать. Уж этому она научится обязательно, если не может подтягиваться на лестнице. Маршировала босая, туфельки у девочек берегли для школы. Ноги и подол платьица сразу становились мокрыми от росы, но потом на солнышке быстро все высыхало.
Галя вначале изумленно глядела, потом начала и сама покорно топать вслед за сестрой, иногда, запутавшись в траве, падала. Вскоре ей это надоело, и девочка бросила маршировку.
А Мария, когда была одна в доме, перед зеркалом выпрямлялась, вспоминала команду учительницы по физкультуре, особенно для девочек, «Плечи назад, грудь – вперед!» и пыталась худые плечики наклонить назад, а вперед – грудь. Так ей казалось.
