— О боги, как же ты прекрасна! — снятая гимнастёрка упала на траву, вслед за ней последовала его лётная кожанка, образовав собою их ложе…
Они никак не могли насытиться друг другом, словно хотели бросить вызов войне, разлуке и смерти. Вот оно — счастье, сейчас есть, а завтра его может уже не быть. Так просто и буднично весь их общий мир может рухнуть по щелчку пальцев Судьбы.
— Нет, так просто с нами не получится! Все наши эмоции, желания, мечты — как взрыв сверхновой звезды. Такое событие впечатывается в хроники Земли навечно, оно дарит свою энергию всем присутствующим, из него строятся тонкие миры, пока неведомые нам. Даже если смерть разлучит нас, то ненадолго. В следующей жизни мы опять отыщем друг друга. Смерть — это лишь переодевание. Правда, в новом теле бывает нелегко узнать любимых и друзей из прошлого воплощения, но выбор-то у нас всё равно не богат.
Их взгляды встретились, словно вцепились друг в друга. Он тонул в её голубых, она в его зелёных глазах, и у обоих они светились изнутри каким-то магическим светом. Не оторваться, не отвести взгляда, будто пили друг друга… одурманенные любовью.
— Вот только почему время несётся как пикирующий бомбардировщик, когда нам хорошо, когда мы растворяемся в счастье? И как же тянется в его ожидании… будто пешком еле-еле идёт.
Юля надела гимнастёрку, и теперь они лежали на спине и смотрели на небо. Облака, плывущие по небесной сини, частично перекрываемые кронами деревьев, создавали ощущение вечного, никем не контролируемого движения. Влюблёнными овладело умиротворение, тихое счастье — блаженство, будто и нет никакой войны, будто не покидают эту землю каждый день тысячи душ.
— Куда вас завтра бросят, Миш?
— На узловую станцию пойдём двумя эскадрильями, перед началом наступления надо перепахать её как можно качественнее. Сначала бомбёры отработают с большой высоты, а потом мы начнём утюжить с малой, этот растревоженный улей.
— Фрицы вас «чумой» называют.
— В люфтваффе Ил-2 и «железным Густавом» кличут, а в пехоте «мясником», зато для нашей пехоты он самый любимый. Машина конечно грозная, но, несмотря на бронирование, потерь у штурмовиков всегда больше — на малых высотах по ним палят все кому не лень, да и истребители знают некоторые слабые стороны самолёта. В общем — «прощай родина».
— Комэск твой уже второй год на них летает, да и командир звена — больше года.
— Даа, кроме лётного мастерства нам нужен и профессиональный ангел-хранитель, — Михаил рассмеялся, — буду верить в него.
