И выгибается так, что понятно — не шутит, не смеется, действительно хочет, чтобы вот это… Да как же его в рот-то? Не поместится же! Только если потихоньку?..
Ладонь Кера опустилась на затылок, надавила, заставляя заглотить чуть больше, еще больше… И потом за волосы потянул, осторожно, лишь намекая, что надо теперь вверх, выпустить… И снова вниз…
А Аките вдруг страшно стало — оно такое большое, вдруг зубами заденет? Больно ж будет!..
Но старалась, неумело, неуверенно, напряженная вся, послушная мужской ладони, нежной и настойчивой одновременно. Слушая, как Керан постанывает от удовольствия, словно самую лучшую песню…
Вдруг это большое стало еще больше, а Кер застонал чуть громче, чуть сильнее, и в рот Аките брызнула солоноватая густая жидкость. Девушка от неожиданности закашлялась, но Керан уже подтянул ее к себе и принялся целовать, шептать что-то на своем певучем языке, непонятно, но красиво и ласково.
А потом стащил с нее сорочку… и Акита забылась, покачиваясь на волнах теплого удовольствия. Жар во всем теле, слабость и нежные прикосновения, поглаживания, поцелуи… везде!.. Даже там… Девушка выгнулась бедрами, чувствуя, как неожиданно вернулся стыд и снова быстро исчез, оставив на щеках яркий румянец.
А когда сладкая истома окутала все тело, девушка прижалась к Керану крепко-крепко и заснула, обессиленная, но счастливая. Эльф дождался, когда его лисичка заснет покрепче, чтобы не разбудить ненароком, потом спрыгнул с кровати и выполз посмотреть, как Фонинейл. А скорее всего, чтобы просто убедиться — нашел! Живого нашел! Хромого, истощенного, больного, истырканного иглами какими-то, но живого!..
— Ты с ней спишь! — поприветствовал его Фонинейл, лежащий поближе к камину и как можно дальше от оборотня.
— Да, и что? — Керан сначала подошел к столу, чтобы налить в кружку отвар, и только после подсел рядом с другом.
— Она же человечка! Будет как с предыдущей… Состарится, глазом моргнуть не успеешь.
— Погрущу и заведу новую, — усмехнулся Кер, чувствуя, что почему-то ему эта тема не очень нравится. Да и не о том он бы хотел поговорить с Фонинейлом. Выяснять, что тот пережил, при лежащем в этой же комнате оборотне Керан не стал, но кое-какие подробности его очень волновали.
— Лучше расскажи, откуда у тебя следы от игл…
При виде исколотых вен на руках друга у Кера зашевелились очень нехорошие подозрения. И воспоминания об игле в вене его лисички еще были слишком свежи.
— Эта тварь переливала в себя мою кровь, — подтвердил Фонинейл дурные предчувствия.
