И только когда оказались в своей клети, схватила мальчишку за рубашку и тряханула:
— Мы же рисковали… ты понимаешь, как мы рисковали?! А это оказался не твой брат?!
— Это один из тех, кто с ним пропал! — попытался оправдаться эльфенок.
— Ты говорил, что они все эльфы, а этот — полукровка, сразу видно.
Нинор засмущался и уставился в окно, потом признался:
— Ты просто про этот заговор… я подумал, что тогда брата спасать не станешь, вот и сказал…
Акита искренне обиделась:
— Сам же говорил, что врать нехорошо. Или типа я тебе не своя? Рискую тут ради тебя, забочусь, переживаю, а раз ушами не вышла, значит, мне на уши можно лапшу вешать?!
Нинор еще больше засмущался, покраснел, ушами прядать стал, чисто Каурый…
Потом взял и укусил себя за палец. Девушка даже прервалась на полуслове, замерла, непонимающе глядя на эльфенка и обдумывая, заразно ли безумство? Может, старший на младшего надышал, и теперь младший тоже слегка не в себе?
Но тут Нинор начал творить и вовсе странное — взял и своим прокушенным пальцем у Акиты по губам провел, оставив влажную теплую полоску, которую сразу же захотелось слизнуть. На вкус эльфийская кровь ничем не отличалась от людской. А то Акита ранки себе не посасывала, чтобы кровь остановить? Такая же соленая, густая…
— Давай свой палец, — потребовал эльфенок от немного ошалевшей девушки. Нет, она почти сразу догадалась, зачем Нинору ее палец, и тихо про себя переживала, чтобы не откусил ненароком, бешеный остроухий кровосос!..
— Все, теперь мы с тобой одной крови, — объявил гордый мальчишка. — Ты моя семья, я твоя. Мне нельзя врать тебе, тебе нельзя врать мне.
— Хитрый какой, — усмехнулась Акита, а потом горестно вздохнула:
— Думаешь, этот убогий знает, где искать твоего брата?
— Надеюсь, — тоже печально вздохнул Нинор и потом сам первым предложил: — Давай спать? Глаза просто слипаются…
Девушка в искренность намерений Нинора не поверила, но хитрость оценила. Раз они теперь одна семья, значит, и брат эльфенка Аките не чужой. Придется искать, хочется ей или нет. Родню ж в беде бросать последнее дело, так вон даже эльфы не поступают, оказывается.
Нинор уснул почти сразу, наверное, и правда измотался, бедолага, изнервничался. А Аките не спалось. Стоило только задремать, как перед глазами возникал привязанный к столбу эльф и его злющий ненавидящий взгляд прямо пробирал до костей.
«Как бы сарай не поджег, бес остроухий», — запереживала девушка. Еще поерзала, теперь представляя картинки пожара, одну страшнее другой. Вздохнула. Выползла из-под теплого одеяла, прикрыла Нинора, который уже сразу лег в ее кровати, минуя попытку зарыться в шубы. Запихнула босые ноги в высокие сапоги, специально выставленные, чтобы в них по нужде выбегать ночью удобно было, и накинула сверху на ночную рубаху длинный теплый зипун.
