Не хочет эльф домой — бывает… Редко, но бывает. Очень редко.
Обычно они к своим предпочитают уйти.
Плохая история — странная.
* * *
Поспать отдельно опять не получилось. Пришлось будить стонущего эльфенка и запинывать к себе на кровать. Акита даже не злилась, просто спать очень хотелось. И жалко Нинора уже не было. Просто мешал спать, беспокоил, а на улицу не выгонишь. К Солю только если спать отправить, так тот с печки столкнет и не заметит. Да и чего брата теснить, когда это она, Акита, эльфенка притащила? Ее решение, ей и отдуваться.
Да и подумаешь, печаль какая, проснуться, дошлепать босиком до вороха шуб, потрясти за плечо мальчишку, дождаться, пока он распахнет свои большие черные глазища, и буркнуть:
— Ко мне иди. Стонешь громко.
И обратно пошлепать, под одеяло. Дождаться, когда Нинор сбегает во двор по нужде и уляжется рядом. Все. Можно спать…
Утром Акита проснулась бодрой и вовремя — Соль только дрызгался у рукомойника. Пнула эльфенка: «Собирайся, в город поедем, предъявлять тебя родне» и выползла тоже умываться.
Побрызгалась с братом, посмеялись, подоила Бурую, вернулась с ведром молока… и наткнулась на затравленный взгляд мальчишки, тихо сжавшегося в углу на лавке.
Поджав губы, ничего не сказала, молча позавтракала тем, что мать на стол поставила, и этому, недонахлебнику, рыкнула, чтоб ел и не выделывался. А то удумал страдать с утра пораньше непонятно над чем.
Вышла во двор, оседлала Каурого, вернулась за эльфом, вытащила его и чуть не силой запинала на коня.
Ехали молча. Акита злилась, Нинор сидел перед ней с прямой спиной, весь из себя непонятый.
Неподалеку от городских ворот девушка спрыгнула на землю, сдернула страдальца и потребовала:
— Рассказывай!
Эльф фыркнул и отвернулся. Потом все же прочухался, что от капризов толку не будет, да и глупо начинать опять рожи строить, когда больше суток нормально общались.
— Я сбежал. От отца сбежал. А к матери не заходил, пошел сразу брата искать. Он пропал еще в начале лета, и его никто не ищет, — Нинор так взглянул на Акиту, что она сразу поняла, переспрашивать и уточнять почему — не надо. Странные они там все. Вроде единой деревней живут, а вроде как, получается, что каждый отдельно.
— Эти женщины на меня не в лесу напали, а на дороге. Так что сам виноват. Наверное… — эльфенок посмотрел на скептически поджавшую губы девушку и вздохнул: — Мои скажут, что сам.
А потом, запинаясь, волнуясь и подбирая слова и иногда переходя на эльфийский, мальчишка попытался донести до Акиты свою идею: «Пусть отец думает, что я у матери, мать — что я у отца. Они так долго могут думать, потому что не разговаривают друг с другом, после того как отец меня к себе забрал».
