На часах – два пополудни, вечером он будет на месте. Все пока удавалось, даже самое опасное – дневка, несколько часов сна после ночного перелета. Наставления категорически запрещают снимать ранец, если не обеспечена должная охрана – особенно когда ты один. Но охранять могут не только люди. Рассвет Лейхтвейс встретил над Арденнами. Дорогу подсказала узкая река Урт, к северу от нее он сразу увидел неровную, поросшую редким лесом вершину. Зигнаал ван Ботрань, самая высокая гора здешних мест. На ее макушке, как и полагается – геодезический знак, рядом – маленький фанерный домик, приют скалолазов. Как Лейтхвейс и надеялся, и в домике, и на всей вершине было пусто. Никого! Осталось закрыть дверь на крючок и положить пистолет под руку.
Обошлось, никто не потревожил. Проснувшись и наскоро сделав привычную зарядку, он отломил от шоколадной плитки ровно половину, отхлебнул из фляги – и, нацепив ранец, взмыл прямо в небо, в синий горячий зенит. Лишние полдня – законная награда. Начальство ждет его на западе, а он свернет на юг.
И никто, никто не помешает!
Нужную скалу Лейхтвейс уже заметил – чуть повыше прочих, гладкая, ровная с зеленой травяной каймой возле подножия. Мечта альпиниста! Его сослуживцы по полку только и говорили, что о горах. Каждый, даже зеленый новичок, мечтал попасть в «категорию шесть», касту лучших из лучших, на всю Германию – едва ли десяток, даже если с аннексированной Австрией считать. Лейхтвейс честно постигал трудную науку горного стрелка, но без всякого воодушевления. Зачем ползти, когда можно взлететь? И доползешь далеко не всегда, эта скала едва ли по силам даже «категории шесть», разве что самым отчаянным. Однако мало просто подняться, надо еще знать – куда. Черный провал в каменной тверди с земли не заметен, его можно увидеть лишь в полете.
Вниз!
Серый камень – навстречу. Две трещины, между ними маленький порожек, дальше – неровный темный овал. Уже возле самой скалы Лейхтвейс разжал руку, снижая скорость, затем оглянулся, скользнув взглядом по синим небесам. Чисто, ни облачка. Внизу никого, в небе тоже…
Он нащупал подошвами порог и выключил ранец. Как и всегда, на плечи привычно навалилась тяжесть, мышцы свело болью… Прошло! Не такая уж большая плата за часы полета.
Шаг – из света во тьму. В первый миг – ничего, и лишь когда глаза привыкли, он увидел то, что и ожидал: маленький грот с неровным потолком, пол, устланный пожелтевшей хвоей, у стены – раскладная военная койка, возле другой – завернутый в промасленную тряпку автомат BMP-35. А на уступе возле койки, контрастом всему – маленькое, ладонью накрыть можно, четырехугольное зеркальце.
