Я рассказала, что в школе мы соединили проводками велосипедный фонарик с батарейкой и появился свет. К моему облегчению, отец сразу же ухватился за эту тему. Я никогда не могла сказать с уверенностью, сколько времени он будет терпеть мое присутствие на его прогулках, но сейчас он оживленно вещал о замкнутом электрическом контуре. Я спросила, как в батарейку попала энергия, и отец поведал мне, что никому еще не удалось создать вечный двигатель. Все оказалось очень просто: «Представь себе водяную мельницу, установленную в центре закрытой емкости, справа заполненной воздухом, а слева водой. Лопасти изготовлены из более легкого, чем вода, материала. Справа лопасти падают вниз, потому что они тяжелее, как ты понимаешь, воздуха. А потом слева они поднимаются за счет силы воды. Единственная проблема — перегородка. Как лопастям переходить из воздуха в воду, ведь вода не должна переливаться в правую половину?»
Ум отца произвел на меня огромное впечатление. Идея казалась просто гениальной. Может быть, когда-нибудь я буду изучать в институте физику и смогу решить проблему с перегородкой. Папа откроет мне путь в увлекательный героический мир, но для этого нужно сделать так, чтобы он и дальше продолжал вести со мной умные разговоры. Я ломала себе голову, выдумывая темы, которые заинтересуют его настолько, чтобы он забыл о том, что его собеседник — это всего-навсего я. Конечно, маме всегда хотелось со мной поговорить. Она спрашивала, как дела в школе, что приготовить на обед или о чем говорила какая-нибудь скучнющая соседка. Мелочный умишко. Ей никогда не изобрести вечный двигатель. К тому же я просто ненавидела ее слюнявые поцелуи. Само собой разумеется, я отдавала себе отчет, насколько это неприятно — нуждаться в обществе отца из-за нежелания других людей иметь со мной дело. Но я думала, что мои одноклассники не смогут рассказывать так умно и интересно, как мой папа. Мне нравилось, как отец воодушевлялся, сталкиваясь с необычной задачей. Куб, в котором находятся двести волнистых попугайчиков, — будет ли он весить меньше, если начать хлопать в ладоши, чтобы птички взлетели? Выживет ли человек, если в оторвавшемся от тросов лифте подпрыгнет в тот момент, когда кабина упадет на землю? Когда он задавал мне подобные вопросы, я ощущала нашу с ним близость. Он получал такое удовольствие от своих знаний! Но иногда он замолкал на полуслове и морщил лоб, уставившись на меня. Наверное, никак не мог понять, зачем разбрасывается своими шикарными идеями перед таким ничтожеством, как я.
