Русофобия | страница 40
Наконец, если кто-нибудь с таким же юмором устроит инсталляцию, посвященную расправам над прибалтийскими фашистами, соответствующие организации прибалтийских стран (и наверняка их правительства), мягко говоря, проявят возмущение. В современном мире существует тренд на запрет высмеивать не святости, а псевдосвятости. Европейскую толерастию, гомосексуализм высмеивать нельзя. А все, что этим «ценностям» противоречит, видимо, можно и даже нужно.
Ревизионистски настроенные авторы ругают договор Молотова – Риббентропа, возмущенно крича: «Как это Сталин подписал с мерзавцем Гитлером договор, какая низость!» Хотя до 1939 г. подобные договоры о ненападении с Гитлером заключили Польша, Англия, Франция, Латвия, Эстония. Данный документ являлся не аморальным деянием, заслуживающим порицания, а показателем высокого уровня советской дипломатии. Его следует рассматривать не как шаг агрессивной солидаризации Сталина и Гитлера против западных держав, а как попытку сдерживания войны между Германией и СССР. Если бы не этот пакт, Германия могла обрушиться на Советский Союз двумя годами ранее, в 1939 г., когда СССР был слабее и в экономическом, и в военном смысле, а потому был менее готов к отражению агрессии. Договор дал нам возможность оттянуть начало войны. К тому же в 1939 г. Германия была государством, признанным мировым сообществом.
Если бы данный договор никогда не был заключен, российские либералы и западные пропагандисты обвинили бы Сталина в отсутствии дипломатических попыток сдержать гитлеровскую агрессию. То есть и в том, и в другом случае Сталин выступил бы в их глазах виновным. В своей логике они подходят к Сталину не столько в плане анализа, сколько заведомо по-критикански, а потому в упор не видят достижений; или же достижения переворачивают вверх дном в попытке найти любой дополнительный повод не для научного осмысления действий вождя, а для его принципиальной дискредитации. Одновременно это попытка дискредитировать социалистическое и коммунистическое движение в целом. Говоря о социализме и коммунизме, подобные авторы вспоминают ужасы сталинизма (добавляя сюда дискурс о борьбе с инакомыслием в постсталинское время). Соответственно, явления социализма как такового и сталинизма искусственным образом увязываются в единое нераздельное целое, что выгодно как для национальной капиталистической элиты, так и для глобального капитала. Очистка от грязи слов «социализм» и «коммунизм» после таких нападок займет долгое время.