В те ночи, когда я не лежала без сна, изводя себя мыслями о том, что случилось с Лиамом, Толстяком, Зу и девочками, которые остались в Термонде, мои сновидения заполнялись воспоминаниями Роба. Я видела лежащего на земле мальчика в капюшоне, забившегося в конвульсиях, когда агент выстрелил в него в упор. Видела лицо девочки, видела, как дрожат, умоляя о пощаде, ее губы и как сотрясается мусорный контейнер, когда Роб швыряет в него тело. Под конец я просыпалась совершенно разбитой не только потому, что на моих глазах снова и снова погибали люди, но и потому, что чувствовала, будто сама их убила. Так-то, малыш: хочешь «узнать чью-то тень» – попробуй сам побыть его тенью.
– Я все время вспоминаю Блейка. Думаю о нем каждый день, каждую минуту. Мы должны были об этом рассказать, – продолжал Джуд. – Джарвина и остальных выгонят, и Лига станет прежней… такой же, какой была до того, как все это произошло. Они плохие. Если ты избавишься от них…
Если бы справиться со злом было так легко. Иногда гниль въедается слишком глубоко, чтобы избавиться от нее, просто вскрыв нарыв. Роб, Джарвин и остальные могли оказаться всего лишь верхушкой айсберга. Меня так и подмывало рассказать Джуду правду: все, чем поделился со мной Коул, но пугать мальчишку, чтобы просто доказать свою правоту, – глупее не придумаешь. Если все сработает, ему и знать не нужно о том, что мы запланировали. Я не могла позволить Джуду проколоться и выдать нас Робу и остальным.
– С тобой все будет в порядке, – заверила я мальчика. – Я все время буду рядом.
Джуда трясло – кажется, он вообще не слушал меня.
– Как они могли? Чем мы им не угодили? За что они так нас ненавидят?
Я зажмурилась от раскатистого ржания Роба, почти оглушившего меня.
– Может, попробуешь заснуть? – спросила я. – Лететь еще несколько часов. Надо набраться сил.
– Хорошо, – согласился мальчик, – Я просто хотел…
– Чего?
– Можно мы лучше поговорим? – уставившись в колени, предложил он, неловко подтаскивая ноги к сиденью.
– Ты действительно не можешь находиться в тишине? – поинтересовалась я. – Она тебя что, убивает?
Джуд ответил не сразу, как будто пытался показать мне, что я не права.
– Нет, – наконец сказал он. – Просто я не люблю тишину. Мне не нравится, что я в ней слышу.
«Не спрашивай. Не спрашивай. Не спрашивай».
– Что… например?
– Чаще всего то, как они ссорятся, – прошептал мальчик. – Как он кричит на нее, а она плачет. Но… я слышу это через закрытую дверь. Знаешь, мама обычно прятала меня в шкафу, потому что, когда меня не было видно, он не так злился. Я не помню, как на самом деле звучал ее голос, в памяти сохранилось только это.
