— Алек, — Магнус скользит языком по верхней губе и в следующее мгновение заставляет его оторваться от тумбочки, развернуться и положить руки на холодную поверхность стекла.
Лайтвуд затуманенным взглядом проводит по поверхности зеркала. Он видит себя. Припухшие розовые губы, растрёпанные волосы, лихорадочно блестящие глаза. Напряжённые кубики пресса, поджавшиеся пальцы на ногах и крупный член, почти прижимающийся к животу.
Вот сейчас он краснеет. Смущается. Потому что он никогда раньше не думал, что может выглядеть т а к.
— Нравится? — шепот Магнуса обволакивает, достигает самых потаенных глубин тела и отдается под кожей тысячей мурашек.
Голубые глаза, кажущиеся чересчур темными, встречаются с золотистыми. В них мольба, немая просьба хотя бы коснуться, потому что Алек уже больше не может терпеть. Его тело на грани. На грани боли, возбуждения, наслаждения. Все смешивается в его сознании в убийственный коктейль.
Магнус, все ещё не отрывая взгляда от глаз Алека в отражении зеркала, медленно подносит к губам два пальца и берет их в рот, восхитительно втягивая щеки.
И это слишком. Лайтвуд опирается на одну руку, а второй обхватывает свой член и скользит по головке. На его ладони остаётся смазка, поэтому движение получается скользким и до одури правильным.
Он прикрывает глаза от наслаждения.
— Нет, Алек, — теплая рука ложится на его ладонь и отводит от члена, заставляя захныкать. — Дождись, когда я буду в тебе.
Лайтвуд распахивает глаза и вновь ловит взгляд в отражении. Магнус снова облизывает пальцы, а потом ведёт их вниз, к раскрытой и растянутой дырочке. Алек любит так. Лишь на слюну, без смазки и почти больно. Так, чтобы мышцы саднило ещё несколько часов после. А кто Бейн такой, чтобы отказывать ему?
Алек шипит и выгибается, когда сразу два пальца оказываются в нем. Он хочет большего. Нет, даже не так. Ему необходимо большее.
Но эти пальцы так восхитительно сгибаются, что он туго сжимается и громко стонет.
На секунду забывает, как правильно дышать.
Он теряется во времени и не знает, сколько восхитительные пальцы колдуют над ним, в нем. Приходит в себя только когда Бейн делает шаг к нему, и горячая головка скользит между ягодиц.
— Пожалуйста, — снова почти выдох.
И его просьба исполняется.
Магнус входит медленно. Растягивает его и ловит свои ощущения, как ускользающую бабочку. Закусывает губу и купается в восхитительно-тугом погружении в горячее нутро.
Алек стонет. Головка проезжается по бугорку простаты, и удовольствие подходит к грани. Желанная наполненность смешивается с каплей боли, но от этого почему-то ещё лучше. Он прогибается в пояснице, отставляет пятую точку и скользит влажными ладонями по стеклу.
