В тот момент, когда Магнус начинает танцевать и притягивает к себе взгляд получше всякого магнита. Заставляет впитывать каждое движение, каждый взмах рукой или плавное покачивание бедрами.
И это так возбуждает, что сжимаются все внутренности.
— Пошел нахуй, Галлагер! — громкий голос Микки врывается в воспалённый мозг Алека, и тот моментально переводит взгляд на тряпку в руках. Кажется, перед тем, как в очередной раз залипнуть на Бейна, он протирал стойку и готовился к вечернему открытию.
— Сам иди нахуй, Милкович, — раздается с другого конца клуба раздраженный голос.
Через мгновение разъяренный Йен, уже облаченный в свой костюм для выступлений, проносится мимо барной стойки и останавливается лишь рядом с Магнусом, приветственно ему кивая.
Эти двое спелись так быстро, что уже через пару недель совместной работы начали готовить общий номер. Публика их обожала.
Алек с Микки их ненавидели.
По крайней мере очень старались это показать.
— Ну и чего ты? — Алек откидывает тряпку в сторону и разворачивается к другу.
Милкович в своих неизменных потертых вовсе не из-за дани моде джинсах, старой клетчатой рубахе и с сигаретой в зубах. Он подносит зажигалку к губам и прикуривает, посылая к черту знак «Курить запрещено».
Нервно проводит рукой по волосам и то и дело бросает на Йена злые взгляды.
— Да блять, ты не представляешь, как же бесит.
Алек кривит губы в усмешке.
— И твоя злость никак не связана с тем, что сегодня его на работу провожал этот… Джексон?
— Джекман, — мгновенно поправляет Микки, а потом осознает, что выдал себя с головой, и разражается тирадой, в которой имя Алека стоит в удивительной близости от матных эпитетов.
Впрочем, к этому уже все привыкли.
— Ну-ну.
— Завали ебало, Лайтвуд.
— А ты хотел, чтобы он вечность ждал того момента, когда ты откроешь миру, что гей?
Кулак Микки приземляется в нескольких сантиметров от руки Алека.
— Я даже не вспомню, что ты мой друг. Такой пизды выпишу, что ходить не сможешь, понял меня? — Микки выплёвывает сквозь зубы. — Лучше смотри, чтобы твоего парня не увели.
Алек вновь бросает косой взгляд на Магнуса и Йена, которые начинают разминаться вместе, и нервно сглатывает.
— Он не мой.
— Ну-ну.
И когда они успели поменяться местами?
— Еще скажи, что тебе плевать на то, что сегодня после выступления он опять побежит к Камилле.
Алек скрипит зубами. Конечно же ему не плевать. Но что он может поделать? Его родители никогда не примут того, что их сын любит парней. А после смерти Макса им и без этого тяжело.
