Эволюция — это хорошо.
Их мир далеко шагнул вперед, стирая древние устои в пыль. Наличие метки на руке стало необязательным.
Каждый сам волен выбирать свою судьбу.
В этом мире жил Алек Лайтвуд, проводивший каждый вечер ладонью по своей метке и каждое утро прячущий ее под длинными рукавами футболок.
В этом мире жил Магнус Бейн, отрекшийся от своей метки давным-давно. С детства решивший, что не хочет искать свою вторую половинку и что все эти предания о соулмейтах — лишь пережиток прошлого.
Типичная ситуация в современном обществе.
По крайней мере, так казалось.
Если бы на руке у Алека под слоем ткани не было черных букв, выведенным каллиграфическим, ровным почерком с плавными завитушками, складывающихся в два слова — «Магнус Бейн».
* * *
— Какие же они сладко-противные, — фыркнул Магнус, плюхаясь на стул рядом с Алеком.
— Ты вообще-то о моей сестре говоришь, — буркнул тот, покосившись на друга.
Если откровенно, они с Магнусом не были друзьями, скорее уж знакомыми. Общались с одними людьми, крутились в одних кругах, ходили в один колледж, но на этом все. Алек не мог определиться, какое чувство в нем преобладало — желание быть рядом или врезать Бейну за то, что тот решил жить без своей пары и этим обрек кого-то на страдания.
И то, что этим «кем-то» оказался Лайтвуд, тут совсем не при чем.
— Да, — совершенно не смутился Магнус. — О твоей сестре и ее соулмейте. Как жестока судьба, раз такой прекрасной девушке, как Изабель, выпал Саймон Льюис — он картинно вздохнул, а потом наклонился ближе, впуская в голос игривые нотки. — Как хорошо, что мы с тобой отказались от меток, да? Вольны сами выбирать, с кем хотим быть.
— Хорошо, — кивнул Алек, как всегда сделав вид, что не замечает откровенного флирта.
А затем быстро собрал вещи со стола, чтобы выйти в коридор и смешаться с толпой спешащих на занятия студентов. Даже не подумал оглянуться на громкое «Александр, куда же ты?», разнесшееся по кафетерию.
Так было легче — не привязываться и не реагировать на Магнуса. Так было труднее — постоянно видеть его и вынужденно общаться. Но при мысли держаться подальше под черной надписью на руке начинало колоть.
В этом мире жил Алек Лайтвуд, скрывающий от всех наличие у себя метки.
В этом мире жил Магнус Бейн, кричащий на каждом углу, что от своей он отказался и теперь наслаждается каждым моментом свободной жизни.
* * *
— Да ладно тебе, Алек, сходи со мной на свидание, я же многого не прошу, — тихий шепот сбивал с мысли и не давал сосредоточиться. Зажатая в пальцах ручка дрожала и никак не хотела записывать конспект. Кажется, он отстал от высоких высказываний о зарубежной литературе еще минут пять назад.
