Наступила ночь. По периметру зажгли масло в прокопанных канавах. В пляске огня заметались черные силуэты. Крики боли и ярости слышны даже в далекой столице.
По людям хлещут молнии шамана. Маги попытались сотворить над бойцами щит, но это мало помогло. Редут наемников запевает песню «Последние валькирии». Наемники готовятся умирать.
«И-и раз! И-и два!» — шаг за шагом, стеной щитов, оттесняют нежить от редутов перестроившиеся легионеры.
Император не отвечает на призывы полководцев ввести резерв.
Под утро имперцам удается вернуть себе прежние позиции. Потрепанные, но ободренные победой, воины радуются.
Из леса хлынула вторая волна нежити.
И еще один день ужасной битвы. Живые наступают по мертвым, мертвые наступают на живых. Кромешный последний день Света царит на поле Гранфилд. Воины отчаянны, нежить неутомима. Мгновения перерастают в минуты, в часы, в вечность.
К Золотому Шатру приносят раненого гонца. Его аккуратно кладут на землю, стараясь не задеть торчащий из плеча обломок стрелы. Силясь встать перед своим Императором, солдат говорит, что столица еще держится. Тритур II молча кивает, понимая, насколько затянулась эта битва.
Еще одна ночь. Масло не горит, но бой идет под ярким светом звезд. Поле похоже на большое шевелящееся море. От постоянных криков боли и стонов один из клириков сходит с ума.
Шаман больше не колдует, это воспринимается как добрый знак. Пошатнувшийся от усталости строй легионеров сменяют панцирники Железного Кулака. Их слишком мало, но они полны сил.
Очередным порывом стая призраков уничтожает целую когорту. Скользя по крови, нежить хлынула в образовавшийся прорыв. Клирики из последних сил плетут заклинания.
Тяжелая конница опрокидывает и топчет врага, блестят дождем прямые клинки. Конные лучники вытаскивают палаши — стрелы иссякли.
Последняя гарпия падает прямо возле Золотого Шатра, сраженная точным ударом преторианского копья.
Под утро, когда забрезжил рассвет и воюющих осветили его багровые лучи, люди вдруг начали заметно теснить нежить. Шаг за шагом, быстрее и быстрее. Легионеры, обезумевшие солдаты передовой линии, исступленно орали, наступая в ногу вперед. Фронт неумолимой лавиной сдвигался на север, в сторону леса. Послышались ликующие крики.
Нежить иссякла разом, словно вода из перекрытого крана. Лишь где-то в подлеске еще пытались огрызаться.
Императору подносят бокал вина.
И чей-то тихий голос среди восторженных речей: «Они не умеют отступать».
