Он замолчал, словно ожидая, что Максимилиан войдет в положение и отзовет свой вопрос. Но Таронский терпеливо молчал, буравя экзорсиста взглядом.
Кориус опустил ладонь, вновь прошелся пальцами по цветам. Его голос был тише дыхания бриза:
— Да, мы заказывали этот амулет. Лично я заказывал его. Амулет был необходим для борьбы с Призраками Крови, которые стали все чаще и чаще появляться в пределах Стоунгардского Серпа. Я хотел одеть его на пойманного язычника и руководить его ставшим неуничтожимым телом в этом бою. Согласись, это лучше, чем посылать на смерть наших госткиллеров, — глава Ордо Гостус кашлянул, прочищая горло. — Но дело в том, что курьер не принес амулет в орден. Его убили по дороге, а артефакт похители. Мои люди ничего не смогли узнать, не смогли вернуть его.
— Почему вы не сказали мне об этом сразу? — спросил Таронский.
Экзорсист горько усмехнулся:
— Я стар, Рэкис. В старости приходит понимание того, что ничего нет важнее, чем память о твоем имени после твоей смерти.
— Причем тут…
— Репутация, — храмовник поднял глаза на Максимилиана. — Репутация Ордо Гостус и моя. Что бы говорили о главе храма, который дал обвести себя вокруг пальца и упустил запрещенный амулет? О главе клана, чьи бойцы славятся бесстрашием и самоотверженностью, но не смогли отбиться от воришек? О главе клана, который уже, возможно, слишком стар для своего поста… И я скрыл этот инцидент. Решил, что такой приметный амулет рано или поздно всплывет на черном рынке, где мои люди перехватят его, но, увы.
— Он всплыл, милсдарь Кориус, — Таронский поклонился, прощаясь. — Он всплыл. Спасибо за аудиенцию. Я постараюсь обойти этот момент в своем докладе о расследовании.
Таронский повернулся и, не оглядываясь, направился к выходу, оставив седого храмовника в одиночестве среди прекрасных цветов. Путь инквизитора лежал к Главе Стражи.
