* * *
Версии модернизационных теорий, примененные в Прибалтике, предполагали быстрый и эффективный прорыв к евроатлантической экономической системе, основанной на концепции постмодерна и неолиберализма. Однако «ни постмодернистская, ни неомодернистская (включая неомодернизм на этнооснове) теории не объясняют сложностей и особенностей задач, стоящих перед этими странами, не характеризуют перспективу их развития с достаточным учетом их специфики и не позволяют управлять процессами изменений в этих странах»[154]. Единство политических элит государств Прибалтики базируется на тезисе о том, что «существует только один способ управления современной экономикой»[155], наиболее активно продвигался именно в Восточной Европе, а особенно в государствах Прибалтики. Так началась эпоха трансформации. При этом в государствах Прибалтики игнорировали в общем-то известное обстоятельство: модернизационные проекты могут быть связаны с деградацией традиционных институтов и игнорированием традиционных национальных ценностей. Ситуация начала меняться после 2009 года, а дискуссия о том, всегда ли евроинтеграция благо, возникла еще позже – в 2015 году[156].
В государствах Прибалтики идея прорыва в глобальную и европейскую экономику сформировалась в условиях, когда общество было расколото в этническом и политическом плане, а предельно замкнутые элиты ориентированы на удержание власти без какой-либо внятной программы действий в экономической сфере. С другой стороны, парадоксальным образом советский режим в Прибалтике способствовал не только формированию новой элиты, но и складыванию общегосударственных экономических интересов. М. Олсон, не касаясь специально прибалтийской проблематики, пишет: «…оккупационные власти[157] устраняют узкие спаянные интересы, носители которых в прошлом присосались было к государственной власти. И тем самым освобождается поле для реализации общих и всеохватывающих интересов». Т. е. «в обществе есть носители “сверхохватывающих интересов”, или “сверхинтересов”: группы, которые… при перераспределении дохода от меньшинства в пользу их самих потерпели бы убытки»[158]. Советская партийно-политическая элита в соответствии с декларируемой идеологией и являлась в Прибалтике таким носителем «сверхинтересов», регулируя производство и потребления, обеспечивая экономическую и социальную стабильность. Целесообразно выделить и аспект экономической психологии. «Демонстрационный эффект» западных стандартов качества жизни, превосходящих восточноевропейские, был очевиден. Также следует отметить то, что 25 лет назад значительная часть общества в Прибалтийских республиках СССР действительно была готова к экономическим издержкам обретения независимости. Это стало одним, но не единственным признаком трансформационной модели в этом регионе.
