– А кто это?
– Кеннеди? Начинал с компьютеров, потом стал этноботаником, потом занялся биотехнологиями. Сейчас футуролог.
– Звучит по меньшей мере интересно, – соврал Тони. – Может, расскажет, как собрать спутниковый телефон из робота-пылесоса.
Майя схватила его за руку.
– Так пойдем. И ослабь галстук.
Впервые за два дня после инъекции Маллен почувствовал, как по его плечу скользит ветерок. Он поежился, притянул к себе коричневое кожаное пальто и укрылся им, как одеялом. Кроме пальто, на нем ничего не было. Кожа стала жесткой, с бронзовым отливом и вся в пятнах засохшей крови и слизи.
Куда делась одежда? Он помнил пелену боли и лихорадки. Возможно, он в панике сорвал с себя вещи, потому что спутал их с рубцеватым коконом, который начал нарастать вокруг него той ночью. Тогда вся комната виделась ему в красных тонах, как будто он смотрел на нее сквозь кровавый туман. Маллен не понимал, кто он и где, и совершенно потерялся, а еще он злился на волны боли, разливающиеся по его нервным проводящим путям.
Маллен вскочил на ноги, воя, как испуганная гиена, и остервенело заколотил по стальным дверям комнаты. Под нечеловеческого вида кулаками Маллена они прогнулись и дрогнули, когда он надавил на петли своим новообразовавшимся чешуйчатым телом. И все же устояли. Согласно плану, Нильсен и Бек заперли Маллена и уехали, потому что не знали, как сыворотка повлияет на их друга. Доживет ли он до их возвращения? Найдут ли они только липкую жижу на полу, привычного им Маллена, отсыпающегося под действием инъекции, или новую, невиданную, только что образовавшуюся форму жизни?
Рубцеватый кокон размяк и осыпался, а под ним показалась новая кожа, кожа человека, который превзошел представителей своего вида. Маллен чувствовал большую силу, мощь, сосредоточенность, он готов был менять мир. Он ощущал тепло в горле и кровь, осевшую на зубах. Он эволюционировал, оставив позади слабое человечество.
Теперь никто не отберет у Маллена его огнестрелы. Да пушки ему сейчас и не нужны. Он силен, он сам теперь ходячее оружие, сильнее автоматов, бомб и мин.
В лицо подул свежий ветер. Где-то в другом помещении скотобойни открылась дверь на улицу.
Маллен услышал шаги. Слух тоже как будто стал лучше – или, может быть, это от того, что несколько дней он слушал только тишину? Нет. Все чувства обострились. Он слышал запах своих друзей. Нильсен пах сильнее, чем Бек, возможно, реже мылся.
Приглушенные голоса приближались к холодильной камере. Замок на двери отъехал в сторону. Вошел Бек, от беспокойства и напряжения сжимая кулаки, и тревожно заозирался из-под козырька бейсболки. Нильсен шел позади. Он настежь распахнул обе покореженные двери. Мужчины переглянулись и вдвоем уставились на Маллена, который свернулся калачиком под пальто посреди комнаты на пятне высохшей крови.
