Вот тут я их увидела – дощечки с пружинками, выстроенные аккуратным рядом на оранжевом кафельном полу кухни. Выжженное клеймо V на каждой, в центре буквы крысиная морда.
Крысоловки.
– Эм…
Я не знала, что делать. У папы была ловушка, с помощью которой он спасал попавших в дом пауков и иногда шмелей, осторожно выпуская их потом на улицу.
– У нас тут проблема.
– С чем? – спросила я, хотя уже знала ответ.
– Крысы. Большие деревенские крысы. – Джек улыбнулся, изобразив волчий оскал. – Прости. Понимаю, это очень неприятно.
На первом курсе у Одри был бойфренд, который у себя в коридоре общежития держал клетку с двумя крысами. Когда она с ним порвала, мы его прозвали Роландом[12]. И каждый раз, когда он проходил мимо, мы смеялись. Счастливые времена, когда мы ели спагетти, жаловались на учебу и вместе красили ногти. Как будто это было в другой жизни.
– Началось все с мух.
– С мух?
– Ага. Сперва здесь летали мухи, штук двадцать. Потом за холодильником обнаружилась дохлая крыса, и мы достали с чердака крысоловки. Так бывает в конце каждого лета. Каждую осень они появляются, и мы ничего поделать не можем – слишком много укромных уголков: один загороди, другой найдут.
Я никогда не жила в сельской местности. Подростком слушала стук поездов метро и гул автобусов. А тут – жутковатая и туманная окраина Обана. Страдания издохшей за холодильником крысы. Ловушки. Чужой каменный дом.
– Мама с папой ждали, чтобы я приехал и поставил крысоловки, сами боятся.
– А ты боишься подергивания собственных грудных мышц, но крысы тебя не пугают?
– Верно.
Джек вытащил пятую ловушку, открыл, развернул ее, как книжку, и поставил на пол у моих ног.
– Они ночные твари, – пояснил он.
– А как они… – Я показала на крысоловку.
– Разбивает череп.
Он стоял, прислонившись к столу, и оглядывал крысоловки. Одну подвинул ногой. На каждой была какая-то капля.
– Арахисовое масло. – Джек заметил мой взгляд. – Они его любят.
– Боже мой, – произнесла я, глядя на пол и представляя себе, что тут будет утром. – Нельзя ли просто…
Джек не стал заканчивать мою фразу, не протянул мне руку, не стал утешать. Он только смотрел на меня с любопытством.
– Я хотела сказать… ты же их убьешь.
Мне не хотелось отвлекаться, уходить от темы письма, но я ничего не могла поделать.
– Рейч, у нас нет выбора. Иначе они будут всюду.
– Хм…
Я не могла оторвать взгляда от крысоловок, представляя себе утреннюю картину сломанных крысиных шей. Они умирают сразу или мучаются? Видят ли они смерть других крыс? Понимают ли они, что это такое – ловушки и что на них охотятся и убивают?
