Тут обе акробатки вскочили на ноги и сделали реверанс. У Раи это получилось нормально, а Карякина развела свои тощие руки с растопыренными пальцами, присела резко, будто сломалась. В этот момент она напоминала зеленого кузнечика: сплошные ломаные линии и длинная голова вертится направо-налево, кивает. Умора, да и только.
После, когда обе акробатки ускакали за сцену, мы еще долго потешались, орали «бис», и конферансье Андрей Горяев никак не мог объявить следующий номер.
После этого выступления Рая Гайдукова накрепко рассорилась с Лидкой и даже пересела от нее на другую парту. Осталась Карякина одна. Только это, видать, не слишком ее огорчило. На освободившемся месте Лида вольготно раскладывала учебники, карты, чертежи и всем своим видом показывала, как ей теперь здорово живется, — комфорт, да и только! А лицо злое…
И еще одна черта мешала Карякиной: правдолюбие. Нет, вы не подумайте, я сам не люблю вранье, да и кто же его любит! Только у Карякиной и правдолюбие было нелепое. Встанет, бывало, на классном собрании и давай кого-нибудь обличать!.. Раз как-то привязалась к Сидорову, зачем-де он врет? Сидоров у нас самый отстающий, просто злостный двоечник. Что с него возьмешь? Сидит себе на последней парте. Ему на все наплевать. А Карякина разоряется:
— Ну, скажи, Сидоров, почему ты всегда врешь? Вот вчера, например, вызвал тебя физик, а ты конечно, ни в зуб ногой. Ну просто в руки не брал учебника. Так бы и сказал: не учил, не хотелось, на каток бегал или там еще что. — Карякина презрительно скривила нос.
— Он в гости к дяде ходил! — крикнул длинный Андрюшка Горяев.
— Правда, к дядюшке в гости, на блины, — поддержали ребята.
— Мой дядя самых честных правил, — не умолкал Горяев, — когда не в шутку занемог…
Все дружно захохотали, и громче всех сам Сидоров. А Карякина злилась:
— Ну, так и сказал бы: к дяде в гости ходил. А ты наврал, что у врача был. Не понимаю, зачем надо врать. Как только не стыдно?
— Ложь во спасение, — подсказал Горяев.
— Вот, вот, во спасение… — сразу ухватился Сидоров.
Сказал и озирается, смеются ли… Тут все заспорили о том, допустима эта самая «ложь во спасение» или нет. И все смеялись над Карякиной.
— Я считаю, что врать нельзя! — крикнула Лида. — Потому что где ложь, там…
— Где ложь, там неправда, — буркнул Вадик Спицын.
И все снова покатились со смеху.
— Что смеетесь? — выходила из себя Карякина. — Именно, где ложь, там и неправда!.. Неправда в смысле несправедливость. Где ложь, там не может быть никакой справедливости! А что может быть хуже, чем… чем…
