Шамера немного пошла за Тальботом, схватив золотой и рубиновый подсвечник у входа в длинный, формальный актовый зал, неся его по комнате. За дверью с другой стороны она осторожно положила его на маленький столик и внутренне улыбнулась, когда лакей вздохнул с облегчением, забыв, что маленькая фигура, стоявшая на этом столе, внезапно оказалась в её широком кармане, застряв в левом рукаве.
Фигура разрывалась зелёными драгоценными камнями. Она взяла камни из бриллиантов, а не изумрудов, из-за бликов, которые Шам наложила на них, прежде чем они исчезнут. Если она была права, фигура танцующей девушки представляла гораздо большую ценность, чем подсвечник, который кто-то просто поспешно вернул в своё первоначальное место, как она могла слышать.
Глупость отвлекла её от того факта, что в прошлый раз зал был завален трупами, многих из которых она знала. Когда они проходили мимо двери, она всё ещё могла видеть лежащего там молодого гвардейца, ленивого и слепого. Он был только немного старше её и однажды попросил её танцевать одну ночь. Он рассказал о своих мечтах, о приключениях и путешествиях.
Шам подмигнула скромной горничной, которая смотрела на оборванного молодого человека. Девушка сначала покраснела, затем подмигнула и разгладила светло-жёлтое платье мозолистыми руками.
Тальбот привёл Шаме в частное крыло фестиваля. Разница была сразу очевидна из-за отсутствия слуг, которые хвастались в коридорах. Она знала, что это часть вечеринки, и она почувствовала, что какая-то её напряжённость исчезла.
Точно так же отсутствовали художественные тканые коврики, украшавшие полы в общественных местах. Но, возможно, это было недавно изменено, чтобы позволить инвалидной коляске двигаться вперёд. Наконец, ничтожные столы не выровняли коридор, как везде; не было ничего, чтобы поймать колёса стула Фогта.
Она прикусила нижнюю губу, когда маленькая фигура в рукаве заставила её чувствовать себя всё более неудобно: старик не одобрил бы кражу. У судебного пристава было достаточно ушей; лишнее горе, что воровка, которую он заставил просить о помощи, была достаточно проницательной, чтобы украсть у себя, он не мог использовать. Она огляделась вокруг маленького столика, на котором незаметно припарковали глупость, но путь Тальбота, казалось, ограничивался извилистыми, очищенными коридорами.
Наконец, они пришли в узкий проход, который граничил с внешней стенкой фестиваля. Одна сторона состояла из полированного мрамора, преобладающего в структуре, другая из грубого высеченного белого гранита более раннего возраста. Коридор неожиданно кончился на стене с простой дверью. Тальбот остановился и слегка коснулся лодыжек.
