История, ожившая в кадре. Белорусская кинолетопись: испытание временем. Книга 1. 1927–1953 | страница 49

Высокий профессионализм съемочной группы Н. Кармазинского проявился и в удачном выборе натурных ландшафтов (съемки проводились в 80 километрах от Минска, в живописных уголках Червенского района), и в организации съемок «по направлениям», и в умелом управлении костюмированной массовкой, состоящей более чем из 120 участников. Это не что иное, как зелицеровское «соотнесение памяти с конкретным пространством – “местами” и ландшафтами, выявление топографии социально значимых воспоминаний» – четвертый пункт его концепции.

Задача документалистов усложнялась тем, что, как и было указано в заглавных титрах («Художественная самодеятельность колхозов, совхозов и МТС БССР, посвященная Всесоюзной сельскохозяйственной выставке»), в кадре должны были присутствовать только непрофессиональные исполнители. Даже их частичное дублирование артистами фольклорных академических коллективов было невозможно, поскольку сразу разрушило бы ощущение достоверности отснятого материала[35].

В рамках идеологической парадигмы сюжетосложения авторы умело чередуют музыкальные и хореографические номера, находят равновесие между национальными традициями и художественными тенденциями, привнесенными в Беларусь из-за ее пределов.

Кадры из хроникального выпуска «Песни и танцы белорусского народа»(киножурнал «Советское искусство», 1939, № 7)

Хореографическая композиция «Лен», пластика которой построена на имитации сельскохозяйственных процессов обработки льна, в титрах выпуска названа «колхозной песней». Старинная народная песня «Ой, в лузе, лузе», как и «Речицкие частушки» и другие музыкальные фрагменты, снимались под заранее записанную фонограмму, что позволило авторам сосредоточиться на раскадровке и композиции кадра. В качестве заключительного эпизода киножурнала и одновременно апофеоза народного праздника был выбран народный танец «Метелица» (в титрах на русском языке зафиксировано стилизованное написание – «Мятелица»).

Уникальным актом авторской воли и историзма мышления создателей выпуска следует считать включение в монтажный ряд кадров, запечатлевших исполнителей на дуде – белорусской волынке. Воскрешением из небытия почти утерянной белорусской символики – дударского исполнительства – мы обязаны режиссеру хроникально-документального выпуска Н. Кармазинскому. Благодаря его скрупулезно точному раскрытию темы белорусской народной культуры, эрудиции и высочайшему профессионализму нам предоставлена возможность изучить, как выглядела и функционировала белорусская волынка в рамках аутентичной традиции в последние годы своего «живого» бытования в сельской среде довоенной Беларуси.