— В своем, — заверила дева, уставившись мне пониже пояса, точнехонько в коко-де-мер.
Я прикрылась мандолиной:
— Немедленно оденьтесь!
— Я сейчас заору, — сахарно продолжила Клозетта. — Под вашими окнами, я знаю, сейчас прогуливается около десятка гостей. Они прибегут на мой крик, выбьют дверь, сокрушив засов. А вы предусмотрительны, граф. Запереть наше гнездышко прежде, чем предаться страсти со мною, — это предусмотрительно.
— То, что вы задумали, — непристойно, — сказала я жалобно, понимая, что попала в непростую ситуацию.
Голая кузина — это уже даже не обручение, а немедленный брак со всеми вытекающими последствиями. Мне попросту никто не поверит, если я попытаюсь оправдаться. Приличные девы сами к кузенам не приходят, это всем известно.
— А мне плевать. — Дева придвинулась, дохнув мне в лицо крепким букетом вина, эля и бормотухи, которую настаивали на травах шерезийские кумушки. — Поэтому, муженек, вспомните, что вы мужчина, и исполните свои обязанности.
Я подумала, что сейчас сама заору, атакованная Клозеттой, и попятилась к ложу.
— Я заведу в Шерези свои порядки. — Дева восприняла мой маневр как капитуляцию. — Батюшка дает неплохое приданое, я смогу отстроить замок в соответствии со своим вкусом. Здесь перестанет вонять как на конюшне, а леди Шерези отправится в монастырь Светлейшей Алистер. Жизнь наша будет прекрасна.
Груди кузины колыхались, когда она неторопливо подходила ко мне.
Спасение пришло неожиданно. Атака настолько меня фраппировала, что я абсолютно забыла о менестреле, уединившемся в месте, название которого было созвучно с именем кузины.
— Граф!
— Туше, — пробормотала я в сторону, затем громче обратилась к Станисласу: — Не были бы вы столь любезны, мой дорогой друг, подойти к окну и поприветствовать гуляющих под ним господ?
Отодвинув плечом посрамленную Клозетту, я тоже перегнулась через подоконник и, плечом к плечу с наследником Доремара, прокричала:
— Добрый вечер, любезные гости!
Когда я обернулась от окна, кузина уже стояла закутанная в плащ.
— Не думаю, что, если уединение ваше в комнате с двумя мужчинами раскроется, вам хоть когда-нибудь удастся выйти замуж даже за последнего козопаса, — сказала я ей не без злорадства. — Так что отпирайте дверь, любезная родственница, и отправляйтесь к себе.
Она не возражала. Лишь глаза-щелочки гневно сверкали. Клозетта думала, переводя взгляд с меня на Станисласа и обратно, затем фыркнула, видимо так и не додумавшись, как обратить конфуз себе на пользу, и ушла, хлопнув напоследок дверью комнаты.
