За столом снова установилось молчание.
Летчик Саша, несмотря на природную скромность, обладал воображением. Он представил себе, как ночью, под одеялом жует рисово-молочную смесь, и покраснел. Алексей Палыч тоже покраснел, но совсем по другой причине.
— Ну ладно — мыши, — продолжала Анна Максимовна. — Но баночки-то стеклянные с железной крышкой. Их не то что мышь, собака не унесет.
— Может, ты скормила и забыла? — предположила Татьяна.
— Как же я могу забыть? — возмутилась Анна Максимовна. — Разве я не помню, сколько заплатила! Два двадцать пять, три раза по шестьдесят четыре, рубль семьдесят семь и сосиски по два шестьдесят. Восемь пятьдесят четыре! Две копейки она не сдала, я промолчала. Восемь тридцать шесть. Как раз на три двенадцать не хватает.
Из этого подсчета, понятного только Анне Максимовне, было ясно, что ошибиться она не могла.
— Куда же все это делось? — спросила Татьяна.
— Вот и я интересуюсь — куда.
— Но ведь не мы же съели, — сказала Татьяна.
— А кто? И не в деньгах дело. Просто интересно — кто мог взять? Украли, что ли?
— Теперь уже и мне интересно, — сказала Татьяна.
Алексей Палыч кашлянул.
— Таня, перестань спорить с матерью, дай ей спокойно поужинать.
— Разве я спорю? — спросила Татьяна. — Если из дома пропадают никому не нужные вещи, то просто любопытно, кто их мог взять.
— Не нужные никому, кроме ребенка, — осмелился заметить Саша, и у Алексея Палыча задрожали колени. Молчаливый Саша попал в самое яблочко. Ведь детское питание не нужно никому, кроме ребенка. Ребенок сам взять не может. Значит, продукты взяли для ребенка. Такой, и только такой, вывод следовал из Сашиных слов. Алексей Палыч понимал это совершенно ясно. Теперь оставалось только выяснить: кто? Дальше Алексей Палыч боялся думать.
— Выходит, он сам взял? — И Анна Максимовна кивнула на кроватку, где в позе лягушки, распластавшись на животе, сладко спал Андрюша.
Алексей Палыч произнес нечто среднее между «ха-ха» и «хе-хе», показывая тем самым, что шутку жены он оценил. И напрасно произнес. Ведь сказано: не высовывайся…
— Алексей, а уж не ты ли? — спросила Анна Максимовна.
Тут пришла пора сказать, что Анна Максимовна не ошиблась: продукты похитил как раз Алексей Палыч. Но признаваться у него не было никакого желания, потому что тогда-то и возникал самый страшный вопрос: зачем?
Ответить на этот вопрос Алексей Палыч не мог и потому избрал популярную среди неопытных преступников тактику: на вопрос отвечать вопросом. В этой тактике было два преимущества: первое — он не лгал; второе — он заставлял следователя самого отвечать на свои же вопросы.
