По рации Михаил передал, что Москва вышла на связь, и Сирота поспешил в комнату связи.
— Питер, вы тут!? — донеслось из приёмника.
Егор присел на стул и включил тумблер на микрофоне:
— Да, Москва, слышу вас.
— Андрей Петрович?
— Эм, нет, — замялся Сиротин, — говорит его заместитель — Егор.
— Хорошо, Я — Макс, — представился предводитель группы из Москвы, — наш механик закончил с ремонтом КАМАЗа, и сейчас начинаем сборы и примерно через час выдвигаемся.
— Отличные новости, Макс, — сказал Егор, — однако, есть проблема. — Нам не удастся расчистить путь от трассы до штаба. Возникли, — Сиротин снова осёкся, — непредвиденные обстоятельства.
— Думаю, ничего страшного. Мы справимся.
— Конечно, но мы постараемся вас встретить.
— Ладно, Питер, надеюсь, скоро увидимся!
— Удачи в пути, Москва, — сказал Сирота и выключил микрофон.
Егор медленно перевёл взгляд от приёмника на связиста, но тот отрицательно покачал головой. Он ещё раз попросил держать его в курсе и вышел. Встречающиеся по пути люди поглядывали на него, видимо у всех был один и тот же вопрос: «где Вожак и ребята?», но никто не решился его спросить.
Он сидел на койке и ловил отскакивающий от стола каучуковый мячик. Попытки выстроить идеальный план по встрече группы не увенчались успехом. Рисковать техникой и людьми он не решался. В очередной раз поймав мячик, он сжал его со всей силы, а затем положил рядом с собой. Осознавая насколько морально вымотался, он начал потихоньку погружаться в сон.
Его разбудил стук в дверь. К нему зашёл мужчина за ключами от уазика, кажется, его звали Коля. Спросонья Егор не мог найти, где лежат ключи от машин, но Коля ему подсказал. Мужчина вышел из кабинета, а Сирота сел в кресло и потёр лицо. Через пару минут он проснулся окончательно, сходил умыться и выпил кофе. В столовой, как и вчера, все стреляли в его сторону взглядами. Он понимал, что рано или поздно, ему придётся рассказать, что случилось.
Сидя в кабинете, он составлял новый список дежурств. Вдруг в дверь снова постучали, это была кухарка — тётя Маша.
— Егорка, в народе слухи ходят разные, мол, почему Вожака больше суток не видно, а ты молчишь, — она внимательно посмотрела на него, — не хочешь выступить, чтобы пресечь волнения в группе?
— Хочу, тёть Маш, — задумчиво произнёс Сирота, — думаю на обеде.
