Вот такое письмо, написанное невинной девушкой, повергло в неописуемое состояние Ростислава: он понял, что она из-за чувства ревности отдалась почти незнакомому человеку и предала их любовь. Его муки продолжались немало часов, пока он не решился написать письмо, где прощал ей всё и говорил о той страшной боли, которая не оставляла его ни на минуту. Через две недели, в своем следующем письме Инна с возмущением и изумлением задавала вопрос, как он мог позволить себе даже подумать о возможности ее интимных отношений с нелюбимым мужчиной, что речь шла о нескольких поцелуях, которые она из мести согласилась принять…
Оглушенный Полинин понял, наконец, какая пропасть разделяет в этом возрасте менталитет невинной девушки и молодого мужчины, жаждущего для себя физиологического равновесия. Он понял, что не имеет права писать в письме о приключении с бывшей замужем женщиной невинной девушке, доверившейся ему.
Что касается Оксаны, о которой писала в своем письме Инна, то он действительно по дороге на фронт случайно встретил ее, эвакуированную из Анапы, но эта встреча была невинной.
Между тем счастливые дни разлуки с Германией рядом с Инной пробежали быстро. И вот Полинин снова в Бабельсберге, в Берлине, в Лейпциге, в Эрфурте, в Веймаре, переводит на переговорах, приемах к неожиданно для себя в Доме офицеров читает лекции офицерам Франции, ее истории, географии и культуре. Его работа с иностранцами, со своим командованием, с высшими чиновниками государства, посещавшими Германию, достаточно высокий уровень профессионализма и, наконец, его лекции, все это заинтересовало военное командование в Москве, и оно решило подумать о подготовке военных кадров для легитимного присутствия на дипломатических встречах с целью получения интересующий его информации. К этому времени, а это было начале 50-х годов, доступ в высшие круги международного сообщества был приоткрыт только для одной категории людей, людей, способных осуществлять синхронный перевод. А для этого мало было хороших анкетных данных и наличия связей с соответствующими чиновниками ЦК КПСС. Для этого нужен был прежде всего высокий профессионализм.
В то время синхронный перевод только начинал свое победоносное шествие по конференциям, съездам, форумам и встречам в верхах. Старое поколение переводчиков, воспитанное на работе в довоенной Лиге Наций, не хотело признавать синхронный перевод. У них были все основания утверждать, что синхронный перевод не способен передать все нюансы речи ораторов, что он снижает эмоциональный эффект выступлений и может испортить имидж не только оратора, но и страны. Но Организация объединенных наций была уже не повторением Лиги Наций тридцатых годов, где наличие двух рабочих языков, французского и английского, вполне удовлетворяли запросы ее членов. Организация объединенных наций насчитывала уже 5 рабочих языков и последовательный перевод мог бы увеличить расходы этой организации в 5 раз.
