Книжные тайны, загадки, преступления | страница 45
Ставить под такими крамольными сочинениями свое имя было равносильно самоубийству. За обнаружение автора подобных памфлетов королевская власть обещала награду в 300 фунтов, деньги по тем временам умопомрачительные.
В XIX столетии нравы и цензура несколько смягчились, но выступление «против течения» все еще было сопряжено со значительными неприятностями. И в 1842 году первые свои статьи К. Маркс подписывал псевдонимом «Житель Рейнской провинции», а Ф. Энгельс — «Фридрих Освальд».
Не исчез обычай пользоваться псевдонимами и в XX веке. Франсуа Мориак, участник французского Сопротивления и будущий лауреат Нобелевской премии, в 1943 году выпустил «Черную тетрадь», обличающую коллаборационистов[81], под псевдонимом Форез (название горного хребта во Франции).
В период оккупации Франции фашистами Жан Брюллер выступил в подпольной печати под псевдонимом Веркор. С этим псевдонимом он и вошел в большую литературу в 1950–1970 годы.
И в России «опасные» книги тоже выходили либо без подписи автора, либо под псевдонимом. Первым стало крамольное «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790) А. Н. Радищева[82]. Такого резкого антикрепостнического и антимонархического сочинения на Руси еще не было. И хотя написавший «Путешествие…» Радищев выпустил его анонимно, сама Екатерина II велела немедленно разыскать автора. Он, по определению императрицы, был «бунтовщик, хуже Пугачева». Следствие по делу «злодея» императрица вела сама, хотя суровый приговор суда (смертную казнь) она милостиво заменила десятью годами ссылки в Сибирь.
При воцарении Павла I, который все делал наперекор покойной матери, Радищева вернули в Петербург. Тем не менее, отношение властей к нему было очень суровым. Нервы опального вольнодумца не выдержали, и он покончил с собой.
Любое участие какого-либо писателя в политической деятельности или высказывание «дерзких» мыслей приводило к запрету на литературную деятельность. Так, лицейский друг Пушкина В. К. Кюхельбекер[83], сосланный в Сибирь за участие в декабристском заговоре, тщетно пытался воскресить свое имя в печати. Пушкину удалось испросить личное разрешение у государя на публикацию мистерии Кюхельбекера «Ижорский» с условием, что она выйдет анонимно.
А если говорить о временах не столь далеких, то можно вспомнить, что по окончании Великой Отечественной войны Сталин решил потуже завернуть «идеологические гайки».
И когда в СССР развернулась кампания по выявлению инакомыслящих, началась и борьба с псевдонимами. Происходило это в конце 1940-х годов. В печати появились статьи, в которых от имени «общественности» звучали настоятельные требования расшифровывать все псевдонимы. У многих писателей, не печатавшихся под собственным именем, книги были выкинуты из издательских планов. К счастью, длилось это недолго и прекратилось сразу же после смерти Сталина.
