Пионер, 1949 № 08 | страница 9
Но эта вторая вдруг останавливается, откидывает со лба медные пряди волос и говорит жалобно и решительно:
- О, нет, Нэнси, я не могу идти туда!… Нет, не тащи меня!… Я… я боюсь вида крови!… А там будет кровь, я знаю!…
С тех пор, как мы заглядывали в эту книжку, она ещё больше истрепалась и распухла от разных записей и вкладок. И на этот раз в ней лежит какая-то бумага, сложенная вчетверо, которую нам очень хочется развернуть: «Заключение экспертной комисии по делу об аварии, имевшей место на гонках «табачных. ящиков» в городе Стон-Пойнте».
Сухое и казённое заглавие. Однако мы всё-таки продолжим наше чтение, не так ли?
Результаты экспертизы
«По осмотре самодельного автомобиля первой категории участника гонок Робинсона Ч. Т., обозначившего свою машину названием «Серебряная свирель», оказалось, что левая рулевая тяга означенного автомобиля оборвана. Это и послужило непосредственной причиной того, что машина вопреки усилиям гонщика выровнять её резко пошла вправо и в результате налетела на гранитный барьер.
Обследование рулевой тяги, проведённое мной,старшим инспектором Э. Л. Доусоном, и мной, членом жюри А. Конли, не дало никаких новых показателей, несмотря на утверждение менеджера пострадавшего гонщика, школьника В. Гирича, что тяга якобы надрезана каким-то острым орудием, скорее всего бритвой. По настоянию того же упомянутого В. Гирича были вызваны и опрошены другие гонщики и их менеджеры, но никаких свидетельств, подтверждающих наличие злого умысла с чьей-нибудь стороны, они не дали. Таким образом, остаётся предположить, что бичева тяги перетёрлась во время следования на старт и окончательно оборвалась при спуске с холма. Экспертиза эта окончательная и может быть повторена только по настоянию главной судейской коллегии.
Подписали:
Старший инспектор Э. Л. Доусон.
Член жюри А. Конли».
Поперёк этого листка размашистым, энергичным почерком было выведено:
«Конли, это всё чепуха и очередные негритянские выдумки. Нечего устраивать поиски каких-то диверсий. Негр просто не умел держать дорогу и потому свернул себе шею.
Главный судья Парк Бийл».
Под этой бумагой, имеющей официальную печать городского управления, идёт несколько страниц записной книжки, исписанных рукой её владельца и испещрённых многими помарками и кляксами, как будто писавший очень торопился или был в волнении:
«Они были точно глухие и слепые. Мы им показывали тягу, один конец которой разлохматился, а на другом был всякому виден свежий срез, но они как будто не хотели ничего этого видеть и сказали, что нам это всё чудится.
