Я вновь кладу ладонь на ногу Агаты. Но радости на ее лице я не замечаю. Она хмурится, сузив глаза, макияжа у нее сегодня почти нет.
– Выглядишь усталой, – говорю я, коря себя за то, что не сразу заметил.
Агата на секунду прислоняется ко мне, потом вновь выпрямляется:
– Саймон, я в порядке.
– Вы оба выглядите усталыми, – заявляет Пенни. – Может, у вас посттравматическое стрессовое расстройство. Может, вы просто не привыкли к миру и спокойствию.
Я легонько сжимаю колено Агаты, потом встаю за новой порцией яичницы, тостов и грибов.
– Нас всех усыпили, – слышу я слова Пенни.
Пенелопа
Затащить их обоих наверх оказалось пыткой, а Агата жалуется до сих пор:
– Пенелопа, это общежитие парней! Нас исключат!
– Что ж, уже поздно, – говорю я, сидя за столом Саймона. – Ты можешь с таким же успехом попасться сейчас, как и потом, так почему бы не остаться.
– Ты не попадешься, – говорит Саймон, плюхаясь на кровать. – Пенни постоянно проходит сюда тайком.
Агата вовсе не рада это слышать. Я не обращаю на нее внимания: не собираюсь переубеждать ее, если она после всех этих лет бредит про романтические чувства между мной и Саймоном. Она намеренно садится как можно дальше от нас, хотя ей приходится приземлиться на кровать База.
Потом Агата понимает, что сделала, и выглядит так, будто хочет встать. Взгляд ее мечется по комнате, словно из ванной в любую минуту может выйти Баз. Кажется, у Саймона та же паранойя.
Они еще та парочка.
– До сих пор не пойму, зачем мы собрались, – говорит Агата.
– Чтобы объединить наши сведения, – отвечаю я, оглядывая комнату в поиске чего-нибудь подходящего. – Будь у нас доска, было бы намного проще…
Я поднимаю волшебную палочку и произношу заклинание «Улавливаешь, о чем я!», потом пишу в воздухе – «Что мы знаем».
– Ничего, – говорит Агата. – Собрание отменяется.
Я не обращаю на нее внимания:
– На мой взгляд, нам всегда нужно волноваться о трех вещах. – Я ставлю цифру один и пишу «Тоскливиус». – Что мы знаем о Тоскливиусе?
– Он выглядит как я, – говорит Саймон, стараясь поддержать меня.
Агату услышанное не удивляет: наверное, он ей все рассказал.
– А еще ему что-то от меня нужно, – добавляет Саймон. – Он охотится на меня.
– И мы знаем, что он притаился, – говорю я. – С июня никого, кроме балаболок, не было.
Агата скрещивает руки на груди:
– Тоскливиус по-прежнему где-то там и поглощает магию, так ведь?
– Да, – признаю я. – Но не как раньше. На выходных я виделась с отцом, и он сказал, что дыры разрастаются с явно меньшей скоростью.
