Невидимая девочка и другие истории | страница 30
Хемуль ринулся в зелёную приветливую тишину, он скакал, он катался в ней кубарем и чувствовал себя юным, как никогда прежде.
«О как хорошо наконец состариться и выйти на пенсию! — думал он. — О как я люблю своих родственников! Наконец-то я могу о них больше не думать».
Он шагал по высокой блестящей траве, он обнимал деревья и даже ненадолго прикорнул на солнечной полянке посреди парка. Здесь когда-то стоял бабушкин дом. Время больших фейерверков прошло. На месте дома пробились молодые деревья, а там, где была бабушкина спальня, рос огромный куст шиповника, усыпанный тысячью красных ягод.
Настала ночь с множеством больших звёзд, и хемулю до сих пор не разонравился его парк. Такой большой и таинственный — в нём ничего не стоило потеряться, но хемуля это ничуть не страшило — ведь он был дома.
Хемуль всё бродил и бродил по парку.
Он забрёл в бабушкин фруктовый сад, где на земле валялись яблоки и груши, и на секундочку подумал: «Как жаль! Мне не съесть и половины. Надо бы…» Но тут же забыл, о чём хотел подумать дальше, зачарованный одиночеством и тишиной.
Лунный свет, падавший между стволами, принадлежал ему одному, хемуль влюбился в прекраснейшие деревья, он плёл венки из листьев и вешал их себе на шею. В ту первую ночь он не мог сомкнуть глаз.
Утром зазвонил старый колокольчик на калитке. Хемуль заволновался. Кто-то хочет войти, кому-то от него что-то нужно! Хемуль незаметно залез в кусты под стеной и притаился. Колокольчик зазвонил опять. Хемуль вытянул шею и увидел, что у калитки стоит совсем маленький хомса.
— Уходи! — испуганно закричал хемуль. — Это частные владения. Я здесь живу.
— Знаю, — ответил маленький хомса. — Хемули прислали тебе обед.
— О… надо же… как мило с их стороны, — немного успокоился хемуль.
Он отпер калитку, слегка приоткрыл её и взял корзинку с едой. Потом закрыл. Хомса так и стоял, не сводя с него глаз. Оба молчали.
— Ну, как вообще дела? — нетерпеливо спросил хемуль. Он переминался с ноги на ногу, мечтая поскорее вернуться в парк.
— Плохо, — честно ответил хомса. — Нам всем очень плохо. Малышам то есть. У нас больше нет парка аттракционов. Мы всё время грустим.
— О, — сказал хемуль, вперясь в землю. Он не хотел, чтобы его вынуждали думать о чём-то печальном, но он так привык слушать других, что не мог просто уйти.
— Тебе, наверное, тоже грустно, — сочувственно сказал хомса. — Ведь ты компостировал билеты. Если к тебе подходил кто-то совсем маленький, чумазый и несчастный, ты не пробивал билет, а щёлкал щипцами в воздухе! И разрешал кататься по одному билету два или даже три раза!
