— Просто сейчас облачно, — шепнул Муми-тролль. — Когда нет солнца, всё всегда кажется мрачным.
— Да, конечно, — согласилась мама. Она шагнула через порог и остановилась. Внутри было сыро и очень холодно. Земля между лужами влажно чернела, перед порогом лежало несколько досок. Мама поёжилась.
— У меня есть для тебя сюрприз, — сказал Муми-тролль.
Мама взяла серебряную подковку и долго смотрела на неё.
— Какая красота, — проговорила она. — Замечательный подарок. Подумать только, бывают такие маленькие лошадки…
— Пойдём внутрь, мама! — радостно вскричал Муми-тролль. — Пойдём и поднимемся до самой башни!
Наверху в дверном проёме стоял папа в незнакомой шляпе с мягкими висячими полями и помятой тульёй.
— Как вам нравится? — спросил он. — Нашёл на гвозде за дверью. Это, должно быть, шляпа смотрителя маяка. Заходите же, заходите! Здесь всё в точности как я и представлял.
Круглая комната была большой, с низким потолком и четырьмя окнами. Посередине стоял некрашеный стол, дальше несколько пустых ящиков, возле печи — узкая кровать и маленький комод. Железная приставная лестница вела к люку в потолке.
— Там светильник маяка, — объяснил папа. — Вечером я его зажгу. Правда, белые стены — это красиво? Столько места, и так свободно и просторно. И если выглянуть из окна — тоже простор и воля! Верно?
Он посмотрел на маму, и она засмеялась:
— Ты прав, дорогой. Здесь просто невероятно просторно и вольно!
— Кто-то здесь буянил, — заметила малышка Мю. Пол был усыпан осколками стекла, над ними на белой стене красовалось жёлтое масляное пятно — масло натекло на пол и застыло там лужицей.
— Кто же разбил свой фонарь? — мама с удивлением подняла с пола медное донце фонаря, закатившееся под стол. — Ему ведь потом пришлось сидеть в темноте…
Она погладила стол. Поверхность его была испещрена сотнями, если не тысячами мелких насечек, всегда по шесть в ряду, а седьмая поверх и поперёк. Седьмая? Это ведь, наверное, неделя. Много-много одинаковых недель. Кроме одной. В ней было всего пять насечек. Мама пошла дальше, прикасаясь к кастрюлям и кружкам, читая на пустых ящиках: «изюм из Малаги», «шотландский виски», «хлеб финский обычный»; приподняла одеяло и увидела под ним простыни. Комод она не открывала.
Остальные с интересом наблюдали за ней. Наконец папа спросил:
— Ну?
— Ему было очень одиноко, — сказала мама.
— Может быть… Но тебе-то здесь нравится?
— По-моему, здесь уютно, — ответила мама. — В этой комнате можно жить всем вместе.
