То, что движет воином, есть «cardia» («зов сердца») и «dynamis» («жажда битвы»). Всё остальное — оружие, тактика, философия, патриотизм, даже благоговение перед богами — на войне не так уж важно. Лишь любовь к славе воодушевляет смертного, возвышая его над себе подобными и делая истинным воином, свирепым, как волк, и могучим, как лев. Без неё мы ничто!
Посмотри туда, Итан. Где-то за той рекой находится Край Света, берег Великого Океана. Наверное, он далеко. Где-то за Гангом, за Хребтом Вечных Снегов. Но я чувствую его, ощущаю его зов. Мне предначертано дойти туда и водрузить львиный стяг Македонии там, куда доселе не ступала нога ни одного царя или полководца. До тех пор, пока сие не свершится, не будет покоя моему сердцу, а значит, и мои воины не вернутся к своим очагам.
Вот почему я призвал тебя сюда, мой юный друг. Днём, когда ко мне обращены взоры всех бойцов, я остаюсь неколебимым и властным, и никому не ведомо, как терзает меня ночами то, что происходит с армией.
Я должен снять с себя бремя. Я должен снова привести в порядок свои мысли. Я должен найти правильный ответ на непростой вопрос: как быть с отчуждением войска от своего военачальника. Мне нужен кто-нибудь, с кем можно поговорить, человек, который не связан с армией, не принадлежит к числу командиров. Тот, кто сможет выслушать меня без предубеждения и будет держать рот на замке. Ты младший брат моей возлюбленной Роксаны, а стало быть, находишься под моим личным покровительством. Среди командиров и бойцов у тебя нет близких друзей, ты ближе ко мне, чем к ним, и не станешь никому пересказывать то, что услышишь от меня. Это одна из причин, побудивших меня доверить тебе свою исповедь. Другая же заключается в том, что в тебе (а я присматривался к тебе с того времени, когда ты в Афганистане присоединился к моему двору) чувствуется тот природный дар воина и командира, который не заменишь ни опытом, ни учением. Тебе уже восемнадцать, и скоро ты получишь командную должность. Как только мы переправимся через эту реку, ты поведёшь воинов в свой первый бой. Моя задача в том, чтобы наставить тебя: пусть в своей стране ты царевич, но здесь лишь ученик в школе войны, и школа эта — мой шатёр.
Но мне следует спросить, согласен ли ты остаться и выслушать мой рассказ. Я не считаю себя вправе вынуждать тебя к этому, ибо то, что мне предстоит тебе раскрыть и доверить, может со временем составить для тебя угрозу. Не сейчас, не при моей жизни, но люди смертны, а те, кто придёт мне на смену, наверняка захотят использовать твои знания в своих целях и интересах.
