«Друзья» прекрасно обучены конному строю, и их кони способны совершать манёвры на полном скаку, не хуже беговых лошадей на ипподромах. Когда мы расчистим правое крыло Антипатра, мы прорвёмся слева в колонну клина и атакуем врага со всей силой и неистовством, на какие только способны.
Понимают ли это командиры «священного отряда»? Думаю, да: теперь уже понимают. Теперь мой план для них очевиден, но они оказались пойманными в ловушку. Стоит им двинуться вперёд для атаки на Антипатра (который, двигаясь по диагонали, соблазнительно подставляет им свой правый фланг), и моя кавалерия вспорет их собственный левый, который при этом движении тоже окажется неприкрытым. В случае же, если они останутся на месте, Антипатр сожрёт ополченцев на их фланге заживо, открыв брешь в общем фронте, куда я смогу ворваться с восемью сотнями тяжеловооружённых всадников. Противник понимает, в чём его ошибка и что ему грозит, но исправить положение возможности уже нет. Практически все его силы — это тяжёлая пехота. Можно сказать, что его бойцы врыты в землю, словно вросли в неё корнями. И шансов устоять против нас у них столько же, сколько у дерева устоять против топора дровосека.
Когда «священный отряд» выступает вперёд (что необходимо, дабы нанести удар по воинам Антипатра), слева от него появляется наша атакующая кавалерия. Командиры составлявших второй эшелон отрядов Геракла, Кадма и Электры видят это и понимают, что им необходимо выступить вперёд и заполнить образовавшийся в пехотном строю разрыв. Мы видим, как они, отчаянно жестикулируя и срывая голоса, пытаются организовать своих людей для броска.
Пехота — это масса и неподвижность.
Кавалерия — это скорость и внезапность.
Между «священным отрядом» и поддерживающими его подразделениями открывается брешь. В эту брешь и врываются мои всадники.
Честь нанести врагу первый удар принадлежит Буцефалу. Мой конь — это подлинное чудо. Семнадцати пядей в высоту, более двенадцати сотен фунтов весом, с крупом размером с полковой котёл, он оставляет на земле следы размером с жаровню. Могу представить себе ужас первого воина «священного отряда», увидевшего, как на него несётся этот великан, чью грудь прикрывает железная броня. Стремительный напор, лязг металла, и строй противника разорван. Я чувствую, что слева от меня мчатся в атаку Клит и Теламон. Справа скачет Сократ Рыжебородый.
По большому счёту кавалерийская атака похожа на паническое бегство, только направленное в нужное русло. Принято считать, что, если пехотный строй не дрогнет, конная лавина рассыплется, ибо лошади побоятся скакать на копья. Однако кони — стадные животные и, охваченные общим безумием, способны, устремляясь за вожаком, броситься не только на фалангу, но даже в пропасть.
