На рассвете мы нанесли удар с высоты в тыл противника, и он, зажатый на перевале между нами и войском, ведомым Антипатром и Аминтой, был разбит наголову. Сразу после дележа добычи я объявил Кратера владетелем Ототиса, простил ему все прегрешения, а компенсацию клану убитого им человека обязался выплатить из своего кармана.
Таков был Кратер, к которому после этой истории прилипло прозвище Медведь.
И вот теперь на равнине Херонеи он отводит меня в сторону и сообщает, что бойцы встревожены решением Филиппа ослабить наше ударное крыло.
— Может быть, Александр, тебе стоило бы с ними поговорить?
Вообще-то я не слишком верю в воодушевляющую силу речей, особенно если они произносятся перед опытными командирами и проверенными, надёжными боевыми товарищами, но сейчас, возможно, и вправду особый случай.
— Братья, — говорю я, — клянусь, что между нами и противником мы не наткнёмся ни на одного зимующего медведя.
Напряжение разряжается смехом. Здесь, в передних рядах, находятся товарищи, бывшие со мной в ту ночь, Гефестион и Теламон, Коэн, Пердикка, Любовный Локон, а также Антипатр, штурмовавший тогда перевал снизу, и Мелеагр, брат которого, Полемон, отличился в том памятном бою, командуя тяжёлой пехотой. Я повторяю снова: мы знаем, что делать. Всё отработано, отточено, вбито в каждого, и растолковывать ему это лишний раз нет никакого смысла.
— Друзья мои, — говорю я, — позвольте мне напоследок сказать несколько слов насчёт противника. Негоже нам ненавидеть этих людей и радоваться их смертям. Мы идём в бой не ради захвата их земель и богатств, но ради того, чтобы стать во главе Эллады. Если повезёт, то, когда Филипп двинет войска в Азию, многие из них будут сражаться против персидского владычества бок о бок с нами. Но, помня это, не забудем и другое: сейчас нашей первейшей целью является разгром «священного отряда». Никакая армия никогда не выигрывала сражение после того, как было уничтожено её лучшее, сильнейшее подразделение. Тут не должно быть сомнений: уничтожение «священного отряда» есть та задача, которую поставил перед нами наш царь!
Слышен одобрительный гул: от нерешительности моих товарищей не осталось и следа. Теперь они подобны скаковым лошадям, бьющим копытами у ворот.
— Но мы с вами, братья, должны не просто превзойти противника мощью. Мы должны дать ему почувствовать наше превосходство в достоинстве и благородстве. Да не уронит никто из вас свою честь! Всякий, кто будет пойман на мародёрстве, горько об этом пожалеет, а отряд, который увлечётся резнёй, я переведу в тыловые подразделения.
