Одна лента ушла. Вторая. Однако, зарядившись по новой, наш герой новых целей не обнаружил. Все, кто хотел – свою пулю получил и теперь валялся возле орудий либо трупом, либо раненным. Остальные разбежались.
- Мда… - задумчиво произнес Максим, рассматривая позиции противника. Потом тяжело вздохнул и, прихватив семь рядовых отправился к гаубицам.
Ничего хитрого делать он не стал. Четырех бойцов он посадил вскрывать укупорки с артиллерийскими выстрелами и потрошить гильзы. Благо, что при раздельно-гильзовом заряжании это было несложно. Еще двух - заряжать орудия, а потом забивать им стволы всяким твердым хламом: камнями, металлическими инструментами и прочим. Седьмого вязал длинный шнурок из запасной веревки. Сам же Максим прошелся по гаубицам, снял с них панорамы и тщательно прошелся молотком по остальной части прицела.
Минут через пять все оказалось готово.
Бойцы укрылись за холмом, а поручик отошел на максимальную дистанцию и дернул за длинный шнурок, последовательно подорвав все гаубицы. Ну как подорвал? У одной только ствол разорвало, у остальных – всего лишь раздуло. Потом поджег дорожку, выложенную из артиллерийского пороха и отправился к грузовику. Где-то через минуту огонь добежал до боеприпасов, охватив укупорки выстрелов, которые ко всему прочему еще и бензином спрыснули.
А колонна, сразу после воспламенения этого полевого эрзац-склада, пошла дальше, благо, что дорога находилась чуть в стороне от батареи.
Миновали около четырех-пяти километров, и им встретился новый холм. И вновь рядовой, подбежал к автомобилю поручика, доложившись, что там немцы.
В этот раз дело обстояло намного хуже. Дорога, поднявшись на холм, резко уходила в сторону, открывая просторную панораму на большое пшеничное поле. С одной стороны – русские солдаты, с другой – немцы. Причем позиции русских были заметно перекопаны крупными свежими, еще местами дымящимися воронками. Видимо сюда батарея тех гаубиц и била.
Прекращение обстрела немцы, вероятно, расценили как согласованный знак и готовились к атаке, вылезая из оврагов и складок местности, где до того накапливались. Со стороны русских это были непростреливаемые укрытия, что фугасом, что шрапнелью. Если из трехдюймовки работать, конечно. Слишком уж настильно летели ее снаряды. Поэтому только сейчас, пережившие гаубичный обстрел пушки и захлопали. Целых две штуки.
Бам. Бам.
Вспухли в небе белые облачка взрывов. Но пучки этой шрапнели мало подходил для ударов по рассыпным боевым порядкам. А потому толку от выстрелов оказалось мало.
