Бой продолжался и капитан видел, как Ханод и Сигер постепенно сближаются, предварительно разбираясь с противниками, которые имели несчастье оказаться у них на пути. Руфарус понимал, что от этого поединка будет зависеть весь исход драки.
Сражение дошло до того места, где правил рулем Руфарус, и он оказался в самой гуще тел, кромсающих друг друга с безумной жестокостью. Капитан потерял Сигера и Ханода из вида и теперь старался просто не попасть под горячую руку дерущимся. Но тут кто-то налетел на него и опрокинул с ног. Руфарус откатился к самому борту, с ужасом понимая, что корабль таки достался стихии. Уключина безвольно мотылялась из стороны в сторону, предоставленная сама себе. Капитан ошалело оглядел палубу. И в тот миг, когда раздался ужасный треск и Руфарус погрузился в темноту, он успел увидеть, как Сигер вонзает кинжал в грудь Ханоду, с ненавистью глядя в стекленеющие глаза лаокайца.
Жизнь в приграничном форте Краме не отличалась разнообразием от жизни других таких же фортов, разбросанных по необъятным просторам Северной провинции империи Талузии. Лесорубы ходили в лес за дровами, женщины вели хозяйство, дети устраивали битвы деревянными мечами, а пограничники добросовестно стерегли границы от вторжения чужаков. Опасность прочно вошла в их жизнь, став неотъемлемой ее частью. Они смирились с потерей своих родственников и друзей, привыкли к набегам безжалостных туземцев, знали, как сражаться за свои жизни, и умели, как не странно, умирать. Все хорошо понимали, что если попадут в плен к дикарям, то их головы украсят жилище какого-нибудь головореза. Но также знали, что пощады давать дикарям тоже нельзя — любой мальчишка или девушка, не говоря уже о более взрослых поселенцах, без единого колебания оборвали бы жизнь врага острым ножом.
Это была их жизнь. Они не роптали на нее, ибо она их устраивала. Поселенцы просто не знали другой жизни и вряд ли бы согласились изменить ее, будь у них возможность выбора. Такое существование сделало из них мужественных и сильных людей, серьезных и готовых прийти на выручку в трудную минуту. Однако веселиться и отдыхать они тоже умели, делая это с таким желанием, которое было присуще лишь тем людям, что по настоящему ценили жизнь.
Но не все обитатели Крама были его коренными жителями. Пограничники в Северной провинции часто набирались из наемников, так как мужской процент населения фортов быстро уменьшался за счет кровожадности дикарей. Наемники были людьми пришлыми, с разных уголков Семи Империй, воевали исключительно за деньги, но быстро и безболезненно вливались в общество. Многие из них заводили семьи, оседая в фортах, другие же были истинными псами войны, служили определенное время, а затем вновь пускались в странствия.
