Афинская тайно выезжала на "объекты" Яхтсмена и видела, как уже через час-другой после начала работы бомжи, принявшие на грудь по стакану портвейна, начинали расползаться с рабочих точек в разные стороны и укладываться на покой. А то засыпали прямо на рабочем месте. Она смеялась от души, когда видела, как "мальчики" Яхтсмена стараются привести в чувство бомжиков, вытаскивая и выковыривая их из разных загашников, коих полным-полно на рынках и вокзалах, и растаскивают их по объектам.
Тогда-то она и подумала, что с "тружениками" Яхтсмена можно проделать, немножко потратившись, юморную шутку. Каждое утро раздавать на нос по бутылке портвейна. Много ли им надо, спившимся и ослабшим? Зато неподавший бомжу, вполне возможно, подаст её работнику.
Эта мысль ей понравилась.
Так что, за эту неумытую шалупонь, которая ползала, спала, обсыкалась, но только не работала, она и сама гроша бы ломаного не дала. Они не то что деньги просить для организации не умеют, они себя-то с трудом кормят. У Яхтсмена - хилеющий с каждым днем бомжатник. У неё - профессиональная школа и высокоприбыльное производство. Изысканное заведение строгих правил и жесткой дисциплины, где проходят тщательный отбор сотни желающих попасть к ней и затем занять место нищего под щедрым московским солнцем в центре столицы. * Хорошо, - сказала она Кнорусу, - я не намерена из-за этого случая отменять занятия по повышению квалификации своих актеров.
И она вмиг забыла о существовании Кноруса и Яхтсмена, о своих разногласиях с конкурентом. Теперь её внимание привлекал паренек лет двадцати, который переминался посреди комнаты и вертел головой из стороны в сторону. * Так, - хлопнула в ладоши, словно на репетиции в театре, Афинская и подошла к нович - ку. - Ты чего ушами стригешь? Ну-ка ещё раз изобрази контуженного и ударь по нервам, как я тебя вчера учила! Быстро-быстро! Время - деньги! Только без надрыва. Не надо мне и прохожим патетики!
Паренек передернул плечами, будто выходя из оцепенения, слегка сплюнул в сторону, чем привел в восхищение Афинскую, запустил руку в немытые волосы, поскреб макушку и плюхнулся на колени. Его искусно загримированное лицо было исполосовано страшными синеватыми рубцами, вместо правого глаза, казалось, зияла дыра, руки были покрыты набухающими гнойниками. * Загнали нас моджахеды под речной утес. Мамочки родные, не пускайте на войну сыновей своих, вот, где из детей делают пушечное мясо...
