На стене в её кабинете - на удивление одной из самых маленьких комнат в редакции, размещалась карта центральной части столицы. Такая, которые обычно раскупаются иностранными туристами для обнаружения памятников культуры и музеев. Только карту эту сама Афинская украсила многочисленными разноцветными кружочками, которые не имели никакого отношения к памятникам культуры и истории. Во-первых, вся карта была окружена толстой полосой Садового кольца, что означало: именно этой территорией владели нищие Афинской, и никакие другие попрошайки не имели права занимать места в этом районе.
Красными кружочками на карте были отмечены точки, где располагались и просили милостыню воины-афганцы, воевавшие в Чечне, Таджикистане, или участвовавшие в военном переполохе в октябре 1993 года, когда в Москве велась такая стрельба, что можно было подумать, что идут какие-то запланированные военные учения объединенных вооруженных сил. Пенсионеры и инвалиды Великой Отечественной обозначались синими кружочками. Зеленым цветом помечались инвалиды детства, больные паранойей и эпилепсией. Желтые кружки - точки работы беженцев, безработных и незаконно уволенных в результате политических перемен в России. Под оранжевыми скрывались музыканты и целые концертные группы, которые вынуждены подрабатывать на улице.
Все у Афинской было поставлено на научную основу контроля и организации труда. И после нехитрых умозаключений самой госпожи даже безграмотный бомж, желающий работать в "трубе" на Мырле, согласится, что пара "чеченцев" или два эпилептика в одном и том же переходе - это уже перебор, который заставляет обывателя задуматься, стоит ли подать милостыню одному, двоим или вовсе никому не отдавать своих сбережений. Афинская считала, что любому россиянину, готовому пожертвовать частичкой имеющихся у него денег, впрочем, как и иностранцу, нужен ассортимент ни одних и тех же товаров в виде мыльных пузырей, а их разнообразие и, самое главное, качество.
Поэтому, считала госпожа Афинская, в одном отдельно взятом пункте, будь то вход в ресторан или переход в метро, не должно быть больше одной оставшейся без кормильцев старушки, одного воина-интернационалиста, одного участника Куликовской битвы, одного эпилептика или же больного СПИДом. Только музыкантов, если они составляют дуэт или целый танцевальный ансамбль, разрешалось иметь столько, сколько это нужно для получения дохода, устраивающего и фирму "Милосердие", и самих исполнителей музыкальных произведений. Но тем не менее артистическая душа Афинской как-то не лежала к музыкальному нищенству, если им стремились заниматься настоящие профессионалы. Ей был больше по душе дед по кличке Русич, который весело и лихо наяривал "Синий платочек" или "Катюшу", или же скрипачка Агата, ничего больше не умеющая играть, кроме "Полонеза", "Полета шмеля" и "Брызг шампанского", да и те она исполняла далеко не профессионально, потому что поленилась разучить скрипичные азы в детстве. Но для такой скрипачки, исполняющей объективную фальшь, был всегда выход, чтобы разбередить черствые сердца прохожих. Рядом с футляром от скрипки, куда должна была опускаться плата за навязанный концерт, она ставила картонку с написанным на ней от руки призывом - "У меня нет денег на продолжение учебы в консерватории. Помогите".
